Охота о которой писать неохота или очередной час "х" для российской медицины

Как пел когда-то незабвенный Владимир Семенович Высоцкий – «идет охота на волков, идет охота…» При этом в песне были ещё и такие строки: «мы, волчата, сосали волчицу, и всосали – нельзя за флажки…»

Эти строки мне почему-то вспоминались, когда я присутствовал на мероприятиях, организованных Следственным комитетом РФ, посвящённых проблематике расследования врачебных преступлений и на суде, который изменил меру пресечения для Елены Мисюриной. Ведь сложно думать иначе, когда за один 2017 год к тебе обращается за помощью примерно такое же количество медицинских работников, в отношении которых возбуждено уголовное дело, сколько за 5 последних лет вместе взятых. Активность правоохранительных органов, безусловно, налицо.  Как налицо и тот факт, что терпение медицинских работников на исходе. С Еленой Мисюриной прорвало… медицинское сообщество буквально прорвало заграждение из красных флажков и было готово встать в едином порыве на защиту несправедливо обвиненного коллеги. Такая общественная реакция была условно неожидаемая (условно – потому что иногда посещают предательские мысли о некой внешней управляемости) видимо настолько, что было бы очень сомнительно идти поперек, и итогом явилось изменение меры пресечения. Главная польза от этого, безусловно, свобода доктора, но и не только – врачебное сообщество наконец-то поняло, что за флажки можно и нужно прорываться.

А с другой стороны, идет ли эта самая охота? По риторике следователей, присутствующих в частности на конференции «Досудебное производство по уголовным делам о профессиональных преступлениях, совершенных медицинскими работниками», организованной Московской академией Следственного комитета Российской Федерации, сказать такого было нельзя. Все присутствующие действительно никого сажать не хотели, а хотели только разобраться в так называемых врачебных делах. Видимо настолько велико это безусловно похвальное желание, что за один только 2017 год было возбуждено 1791 уголовное дело (для сравнения – в 2012 году было возбуждено 311 уголовных дел), из которых 175 было передано в  суд, который так редко выносит оправдательные приговоры. 175 коллег будут осуждены скорее всего. В масштабах страны это вроде как и немного, подумает непосвященный, и добавит про себя что-то вроде того, что врач-убийца должен сидеть в тюрьме, а посвященный схватится за голову…

…и застынет в изумлении, услышав от главы СК на конференции, посвященной тем же самым пресловутым врачебным преступлениям, совсем другую цифру – 192 уголовных дела. Разница – в 8 раз. Чему верить? Возможно, оговорился Александр Иванович Бастрыкин. Как оговорился в свое время, введя в обиход очень развеселый термин «ятрогенные преступления». Честь и хвала, безусловно, Александру Ивановичу, который признал этот факт и сказал, что термин безусловно неудачный, предложив вести речь о профессиональных преступлениях медицинских работников, при этом категорически высказавшись против декриминализации преступлений медицинских работников с неосторожной формой вины и заменой в случае совершения подобных правонарушений уголовной ответственности на административную.  При этом, опять же, стоит отдать должное, выступил за разработку четких критериев, позволяющих установить правильно или не правильно действовал медицинский работник. Вот только что это за критерии – мне лично представляется очень смутно…
А ещё Александр Иванович задал совершенно справедливый вопрос в зал, обращаясь к присутствующим врачам. Почему в 2012 году в правоохранительные органы с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении врачей обратилось 2100 граждан, а в 2017 году таких граждан стало 6050. То есть количество обращений выросло практически в 3 раза. С чем это связано?, - спросил Александр Иванович.

На самом деле причин основных на мой взгляд две. Я озвучил одну из них главе СК, а именно причину, заключающуюся во взаимном неуважении людей друг к другу, которое сейчас растет в геометрической прогрессии. Пациенты не уважают врачей, и по их мнению – есть за что, врачи не уважают пациентов, и по их мнению – тоже по понятным причинам, но при этом все как-то забывают, что ещё к тому же пациенты не уважают пациентов (реакция на невинную фразу в дебрях поликлинических коридоров – «мне бы только спросить») и врачи не уважают врачей (это особенно видно по общению докторов друг с другом в закрытых врачебных социальных сетях). Вот поэтому и растет число обращений, потому что открыт сезон охоты, вкупе с ещё одной причиной, а именно то, что не волка напоминает сейчас врач, не гордого санитара леса – а загнанную лошадь, которую обычно пристреливают, (а чтобы она принесла последнюю пользу - сажают), но не заставляют дальше и дальше работать на износ, провоцируя тем самым увеличение числа жалоб…
А Александр Иванович продолжил приятно удивлять дальше, разнеся в пух и прах парадигму о том, что врачи оказывают услуги. Само по себе безграммотнейшее утверждение, которое прочно засело в умах врачебного сообщества, нещадно разбивалось Председателем СК, по мнению которого ни врач, ни педагог услуг не оказывают, а медицинские работники оказывают исключительно помощь людям. Хотелось ущипнуть себя, но при этом – не хотелось просыпаться, ибо сладок был сон…а точнее – реальность.

И все та же риторика, что и у следователей на конференции ранее – никто не хочет никого сажать, а хочет разобраться. И упреки от коллеги юриста, который заявил мне, что стыдно слышать от меня утверждения о том, что идет какая-то охота… Быть может и так. Но полагаю, мы узнаем об этом 16 апреля, в 12:00 (но конечно же позже, задержут ведь заседание как обычно) когда Московский городской суд вынесет решение по уже попавшему в Викепедию делу Мисюриной. Врачебное сообщество замерло у флажков и хочется верить, что готово идти в прорыв.   Особенно, если охота все же идет…