Недоверие к врачам, согласно последнему опросу ВЦИОМа, выросло с 36% до 55% только за 2014–2016 годы. Это почти крах доверия! И если мы хотим его вернуть, необходимо сделать систему лояльной к пациентам. Лояльность складывается из четырех составляющих: доброжелательности, законности, этики и профессионализма. Обратите внимание, что этику мы ставим после законности.
Но на самом первом месте — именно желание пациенту добра.
Можно ли этому научить? Судя по тому, как изменилось поведение продавцов в магазинах со времен СССР (от грубости — к внимательности и учтивости), можно.
Доктора, конечно, испытывают намного больше негатива просто потому, что людям вокруг больно, они страдают, просят помощи. Но тем более, именно при всех этих сложностях надо сохранять доброжелательность или учиться ей. Не исключено, что именно она — лучшая защита от профессионального выгорания, но ею надо заниматься, об этом надо думать, чуть ли не тренировать, как чистку зубов по утрам. А профессиональным сообществам врачей и государству нужно начать обучать весь персонал и студентов лояльности. Иначе агрессия будет расти, пинки и грубость продолжат разъедать принципы медицинской этики. И тогда уже никакие медицинские способы не помогут, кроме чисто хирургических.
Проведением экспертиз по делам о врачебных ошибках будет заниматься специальный отдел Главного управления криминалистики Следственного комитета России, сообщила пресс-служба ведомства. Это решение было озвучено на совещании, по вопросам развития криминалистического центра, которое провел председатель СКР Александр Бастрыкин. «В текущем году в составе ГУК СК России создан отдел судебно-медицинских исследований, который будет заниматься проведением экспертиз по делам о врачебных ошибках», — говорится в пресс-релизе.
Глава Комитета по охране здоровья Госдумы РФ Дмитрий Морозов поддержал пересмотр статей УК, касающихся преступлений «по неосторожности». «Я за то, чтобы большая часть ответственности переходила в административный кодекс, при том, что уголовному законодательству остается свое место. Тем более что мы постепенно будем двигаться к тому, чтобы все-таки доктор стал субъектом права и полновесным носителем врачебной лицензии», – отметил он.
«Необходимо разработать специальный закон «О защите прав пациентов». В нем следует определить единый правовой статус пациента (сейчас разные источники дают разные определения), его права и обязанности, а также механизмы, обеспечивающие реализацию этих прав. Нужно также закрепить зоны ответственности определенных органов государственной власти и муниципальных образований, создать независимую судебно-медицинскую экспертизу и учредить должность уполномоченного по правам пациентов в РФ», – сказал первый заместитель председателя комитета Совета федерации по социальной политике Игорь Каграманян.
В обновленном законодательстве предполагается закрепить ответственность пациента за свое здоровье и ход лечения, определить права и обязанности общественных пациентских организаций, предусмотреть профилактику и решения конфликтов в медучреждениях и меры по профилактике профессионального выгорания медиков.
Как считают эксперты ОНФ, необходимо также развивать систему страховых поверенных и пациентских организаций и повысить информированность застрахованных пациентов.
Минюст предлагает создать службу защиты прав пациентов психиатрических больниц на базе института уполномоченного по правам человека в РФ, сообщил замглавы министерства Денис Новак. По его словам, Минюст разрабатывает законопроект, который предусматривает создание службы защиты прав пациентов психиатрических стационарных учреждений, которую в соответствии с международными обязательствами РФ должна создать.
В Госдуме разрабатывается вопрос о введении страховой ответственности каждого россиянина за собственное здоровье. О подготовке законопроекта агентству “Москва” рассказал зампредседателя Комитета ГД по охране здоровья Николай Говорин. – Мы хотим в перспективе ввести так называемую страховую ответственность человека за своё здоровье, когда человек был бы субъектом медицинского права, — сказал парламентарий.
Ну, городской сумасшедший агитирует за доброжелательность козлов к баранам. Волкам не страшно, а себе, любимому, почему бы цену не набить?
Ну, хочет главный по ятрогенным преступлениям новую игрушку. Так чем бы дитя не какало – лишь бы не плакало.
Ну, хороший (возможно) в прошлом клиницист счел, что в одночасье стал великим юристом – с кем не бывает. И случайно вошел в роль: про вину рассуждает, про субъектность врача и лицензирование его профессиональной деятельности. Так время такое: если оборону возглавлял мебельщик, врач – сельское хозяйство, а здравоохр – счетовод, кто заметит, что законотворец порет чушь?
Ну, желает карьерный политикан запечатлеть себя в истории эпохальным законом. И не беда, что в бытность замминистра был яро против должности уполномоченного по правам пациентов в РФ. Может быть, для себя местечко “вдруг” решил нагреть? А заодно и про бедных пациентов замолвить законодательное слово – не беда, что право становится направо.
Ну, фронтовики-общественники, как обычно, хором не про то – обсуждать неземную доброту благодетелей-страховщиков можно разве что в палате № 6.
Ну, унтер-офицерская вдова хочет запретить самоубийство и вменять наказание за неуставное отношение к своему здоровью – и про субъектность ответственных буратин талдычит.
И вроде про разное говорят. А приглядишься – все одно и то же и все с одного и того же края.
Действительно, разница не велика, да и спинозы мелковаты.
Вместо устранения первопричины – про борьбу со следствиями двадцатого порядка.
Вместо улучшения жизни всех – популистские ограничения для других ради избирательных выгод для себя.
Вместо точечных “за” – обобщенные “против”.
Вместо мотивации – понуждение: не хочешь – заставим.
Разве можно доверие к врачу вернуть словоблудием? Или пустопорожними увещеваниями? Да нет же! Только реальным позиционированием врача и приданием определенности социальной ценности медицинской профессии. Достойное место в обществе и справедливая обеспеченность медика – и не понадобится кликушествовать в его адрес: он сам будет стремиться расти над собой.
Не нужна придворная экспертиза следствию (если это – следствие). Карманные эксперты нужны Следственному комитету (точнее, его кормчему и рулевому – чтобы привести к обвинительному результату). Непослушная экспертиза, глядишь, и выкинет коленце – продемонстрирует несостоятельность собственно следствия.
Аналогичный посыл с противоположным вектором – у инициативы некоей независимой экспертизы. Независимой – от кого или от чего? В существующем раскладе – это независимость от здравого смысла. Потому что какая бы независимая экспертиза ни была, экспертам хочется кушать, и кто-то должен за это платить. В отечественном устройстве – кто девушку ужинает, тот ее и танцует. Для другого должен существовать другой механизм финансирования – например, из соответствующих негосударственных фондов.
Та же байда с шибко кем-то уполномоченными – омбудсменами. Помнится, Каграманян был против Саверского, притязающего на лавры всероссийского защитника пациентов – теперь же развернулся на 180 градусов. Или себе местечко “на случай” готовит?
А тут еще Минюст с таким же оприходованием психбольных. Там-то кто претендует на госдовольствие?
Про дилетантов-фронтовиков как-то скучно, но надо. Я об этом еще в первой монографии писал аж в 96-м: цель страховщиков – побольше оставить себе, а не защищать кого-то от чего-то. Ну, и какие там страховые поверенные? Только повод для оправдания хотелок под запросы дополнительных трат.
Уж информированность про медицину точно не страховщики должны обеспечивать – это ежу понятно. Только не фронтовикам.
Про ответственность за свое здоровье – тут как бы явное показание для направления автора инициативы к коллегам-душеведам. Заработался – уж очень, видно, глубоко погрузился в душевные невзгоды россиян. Мерой алкогольных психозов (кандидатская) и параноидной шизофрении (докторская) попутал право с обязанностью.
Наконец, про субъектов права. Один клоун – мол, врачи у нас не субъекты права; второй – мол, пациенты не субъекты медицинского права. Снова здорово!
Сначала про врачей: они что, не субъекты трудового права? Уголовного права? Административного права? Они поражены в гражданских правах? Когда, на основании чего? Молчал бы за незнанием.
Теперь про медицинское право. Это что за зверь такой? Не как доктор медицинских наук доктору медицинских наук, а как не-юрист юристу – плз, поведайте! Чтоб я хотя бы восполнил недостаток образования. Пусть и как автор первой в стране монографии по медицинскому праву. Я-то ему до сих пор придавал значение исключительно медицинской юриспруденции, медико-юридической деятельности. За отсутствием такой отрасли знания – “медицинское право”. Ну, может быть, я что-то пропустил в новых веяниях? И субъектом чего предлагается стать пациентам?
Короче, грустно. Грустно от тотального засилья непрофессионализма. От отсутствия самой необходимости в знаниях. Невежды не считают позором быть невеждами. Они гордятся своим невежеством, всячески его пестуя и воинственно его продвигая. И все в угоду сиюминутной конъюнктуре: ловите миг удачи.