×
Авторизация
 |
26 апреля 2024 г. пятница |
Неизбежно
Ковид-пандемия — то ли прошла, то ли еще предстоит.
Кризис — то ли начался, то ли еще нет.
Заварушки — то ли будут, то ли нет.
Чего ждать? От чего пытаться уберечься?
Так или иначе, но жизнь прежней уже не будет. С поправкой на эти факторы, но с другими детерминантами. Не политическими — социальными.
Политика политикой, а ход истории никто не отменял. Будь то смена технологического уклада или что-то иное, но общественные процессы выруливают туда, куда должны, хочет этого кто бы то ни было или не хочет.
И вот что же просматривается неумолимо в ближайшем или отдаленном будущем? Не в идеале, а в реальности. О чем говорит динамика настоящего? Разумеется, речь идет о будущем охране здоровья. Разумеется, о будущем без нынешней шелухи нового феодализма.
Конечно, глупо опасаться захвата отрасли марсианами частной медицины. По той простой причине, что медицина не может быть никакой иной, кроме как частной. Исторически краткий период нынешнего безвременья демонстрирует ровно это (социалистический период не в счет — медицина была тотально милитаризована мобилизационным характером здравоохранения в государстве).
Конечно, частная медицина не будет такой, как сейчас, т.е. помесью комсомольского задора и дикого капитализма в погоне за средним чеком. Не выживет такая организация медицинского дела: либо медицина, либо светлые бизнесовые идеалы.
И не потому, что за рубежом частная медицина якобы ТАК устроена — в понимании наших имитаторов от предпринимательства. Точнее, ровно потому, что она там устроена НЕ ТАК, как они это понимают и демонстрируют на практике это понимание здесь.
Там своя исторически сложившаяся социальная среда — почва, так сказать. И на этой почве хорошо растет то, для чего эта почва подходит. Но то, что растет на этой почве, не растет на другой. Точнее, другую почву надо делать этой. И никак иначе.
И что же — социальную среду переносить отттуда? Нет. Нашу социальную среду сделать такой, как там. Иначе — никак. Вот именно это и будет происходить. Небезболезненно. Небыстро. Но неизбежно.
Жизнь показывает: общество подвержено исторически меняющимся предпочтениям: сегодня одно, завтра другое. Сокращение алкоголя, отказ от табака, ЗОЖ — еще в 90-е было невозможно предположить, а уж в советское прошлое — тем более (преподносилось лишь пропагандой). И это произошло отнюдь не благодаря законодательным новациям — они лишь уловили социальный тренд и ускорили процесс. Оглядка на Запад? Вовсе нет.
Появились возможности. Люди стали беречь себя, чтобы ими воспользоваться. Следует подчеркнуть: не жизнь улучшилась, а возможности расширились — остальное человек сможет добрать сам. Без оглядки — на других и на власть.
Вот ровно это и характеризует перспективы изменений в сфере охраны здоровья. Люди осознали, что сами способны на многое. Кто-то едет лечиться за границу. Кто-то прибегает к услугам частной медицины. Это каждый решает для себя сам — по своему желанию и карману.
Но с этим человек осознал и возможность требовать. Требовать того, за что заплачено. И неважно, как заплачено: налогами или живыми деньгами. Пришло понимание, что бесплатный сыр может быть только в мышеловке. Но то, что не бесплатно — подотчетно и подответственно. И это стало все более осознаваемой точкой отсчета в понимании постсоветского человека.
И к медицине, и к государству по поводу медицины люди стали предъявлять соответствующие требования. Да, порой наивные. Да, часто несправедливые. Да, обычно без осознанного понимания их основательности. Но — требования. Навалившиеся на судебную систему. С выходом на международные судебные инстанции. И эти иски начали чувствительно щипать казну.
А казна в части финансирования здравоохранения у нас и так пуста. Появившиеся в 90-е годы академики и членкоры от организации здравоохранения почти поголовно — в частной медицине, транзитом через минздравы и департаменты. А этой самой организацией здравоохранения занимались это время все больше кибернетики, экономисты, политиканы от медицины. Вот и пожинаем плоды такого управления отраслью.
Отрасль за это время глубоко застряла в прошлом. Выхода из прошлого без радикальных изменений не просматривается. Но радикальных изменений не предвидится. Бег по кругу.
Совершенно очевидно, что намечается переход к тому, что изначально присуще западному миру: раздельность здравоохранения и медицины. Но в наших условиях это будет происходить иначе, чем в остальном мире.
Медицина в значительной мере уйдет в цифру, в виртуал. Это не значит, что лечить будут по Интернету. Но обследование с большой долей вероятности станет сфокусированным на специальных роботизированных диагностических многофункциональных терминалах — по существу, пунктах самообслуживания. Диспансеризация или спорадические обращения — все данные о конкретном человеке будут накапливаться всю жизнь. Подобно передвижным магазинам прошлого, передвижные диагностические пункты будут бороздить просторы Родины, охватывая всю сельскую местность. Плюс — носимые гаджеты и снимаемая ими диагностическая информация. Поскольку массив накапливаемой диагностической информации станет актуаализироваться чуть ли не в режиме реального времени, какие-то особо сложные обследования в других специализированных диагностических фокусах будут занимать минимум времени. Необходимость в поликлиниках отпадет.
И лечение будет происходить иначе. Полностью обследованный человек будет поступать в шаговой для него доступности пункты, куда вахтовым методом будут прибывать врачи-специалисты — для конкретного вмешательства, которое невозможно осуществить на расстоянии. Либо эти функции будет выполнять робот (а ля Да Винчи), а все необходимое до и после — осуществлять местный средний медперсонал. Больницы в нынешнем виде станут не нужны.
Если уйдут в небытие нынешние учреждения здравоохранения (кстати, и нынешние частные клиники также), ни главные, ни заглавные врачи станут не нужны. Исчезнут и вызывающие ныне раздражение у медицинского персонала администрации.
Но с этим неизбежно пропадет необходимость и в чиновничьем аппарате всех уровней. Их функции также легко выполнит робот-компьютер. Виртуализируются расчеты.
Виртуализируется и управление как таковое. Наступит момент истины: организация здравоохранения — это управление финансами. Компьютер с этим справится без проблем. Поскольку частная медицина уйдет в аппаратный функционал, постольку функцией управления здравоохранения станет обеспечение стоимости содержания всего аппаратного парка по всей стране и всех связанных с этим издержек.
Врачи (и остальной медицинский персонал), очевидно, уйдут от убогого положения медицинских работников и приобретут статус большей частью самостоятельных экономических агентов (аналогов ИП) и меньшей — государственных служащих. Соответственно, и оплата — либо медицинских услуг (для первых), либо исполнения должности государственной службы (для вторых). Они будут работать с выздом на вахты.
Тем самым научно-технический прогресс станет могильщиком нынешней организации здравоохранения, хочет того бюрократия или нет. Он же изменит организацию медицинского дела до неузнаваемости, хочет того медицинский мир страны или нет.
Вопрос лишь в том, кто попадет в тренд, а кто останется на обочине прогресса.
Будет меняться и система государственного управления и организации власти. Кончится эпоха щелкоперов — формулирование норм права и их толкование, определение, измерение и оценку объектов и явлений будет производить компьютер. Профессия юриста в существующем ныне виде уйдет в прошлое.
А что останется людям? Если почти все будет делать компьютер, то что будут делать люди?
Немного. И немногие.
Людям останется экспертная деятельность. Ценность которой взлетит до небес.
Потому что не сам компьютер будет придавать значение, расставлять приоритеты, определять правила — это ему задает человек.
И сегодняшние проблемы рассмотрения дел доктора Мисюриной или доктора Сушкевич покажутся несерьезными и искусственно запутанными и заволокиченными, поскольку их можно разрешить в одночасье.
И тогда ретроспективно можно будет вспомнить: а что же мешало просто корректно формулировать объективированные правила — вместо того, чтобы предоставлять все субъективному усмотрению людей?
И генерированный роботом закон станет человеческим, для людей. Исчезнет административное право как проявление слабости власти в правовом регулировании. Все вопросы ответственности распределятся между ответственностью личной (уголовной) и имущественной (гражданской).
Не завтра это будет, но — будет. Вопреки искусственным торможениям, неприятию, отрицанию. С этим сделать ничего нельзя. Как с погодой. Или чередованием восхода и заката. Бороться — бессмысленно. Можно лишь принимать как данность. И готовиться к этому.
Полагаю, что все будет быстрее и четче, яснее, рельефнее, чем я написал. Но — именно так, не иначе. Увидите сами. Если доживете. Если выживете.
И просьба в пианиста не стрелять, он играет, как умеет.
Кризис — то ли начался, то ли еще нет.
Заварушки — то ли будут, то ли нет.
Чего ждать? От чего пытаться уберечься?
Так или иначе, но жизнь прежней уже не будет. С поправкой на эти факторы, но с другими детерминантами. Не политическими — социальными.
Политика политикой, а ход истории никто не отменял. Будь то смена технологического уклада или что-то иное, но общественные процессы выруливают туда, куда должны, хочет этого кто бы то ни было или не хочет.
И вот что же просматривается неумолимо в ближайшем или отдаленном будущем? Не в идеале, а в реальности. О чем говорит динамика настоящего? Разумеется, речь идет о будущем охране здоровья. Разумеется, о будущем без нынешней шелухи нового феодализма.
Конечно, глупо опасаться захвата отрасли марсианами частной медицины. По той простой причине, что медицина не может быть никакой иной, кроме как частной. Исторически краткий период нынешнего безвременья демонстрирует ровно это (социалистический период не в счет — медицина была тотально милитаризована мобилизационным характером здравоохранения в государстве).
Конечно, частная медицина не будет такой, как сейчас, т.е. помесью комсомольского задора и дикого капитализма в погоне за средним чеком. Не выживет такая организация медицинского дела: либо медицина, либо светлые бизнесовые идеалы.
И не потому, что за рубежом частная медицина якобы ТАК устроена — в понимании наших имитаторов от предпринимательства. Точнее, ровно потому, что она там устроена НЕ ТАК, как они это понимают и демонстрируют на практике это понимание здесь.
Там своя исторически сложившаяся социальная среда — почва, так сказать. И на этой почве хорошо растет то, для чего эта почва подходит. Но то, что растет на этой почве, не растет на другой. Точнее, другую почву надо делать этой. И никак иначе.
И что же — социальную среду переносить отттуда? Нет. Нашу социальную среду сделать такой, как там. Иначе — никак. Вот именно это и будет происходить. Небезболезненно. Небыстро. Но неизбежно.
Жизнь показывает: общество подвержено исторически меняющимся предпочтениям: сегодня одно, завтра другое. Сокращение алкоголя, отказ от табака, ЗОЖ — еще в 90-е было невозможно предположить, а уж в советское прошлое — тем более (преподносилось лишь пропагандой). И это произошло отнюдь не благодаря законодательным новациям — они лишь уловили социальный тренд и ускорили процесс. Оглядка на Запад? Вовсе нет.
Появились возможности. Люди стали беречь себя, чтобы ими воспользоваться. Следует подчеркнуть: не жизнь улучшилась, а возможности расширились — остальное человек сможет добрать сам. Без оглядки — на других и на власть.
Вот ровно это и характеризует перспективы изменений в сфере охраны здоровья. Люди осознали, что сами способны на многое. Кто-то едет лечиться за границу. Кто-то прибегает к услугам частной медицины. Это каждый решает для себя сам — по своему желанию и карману.
Но с этим человек осознал и возможность требовать. Требовать того, за что заплачено. И неважно, как заплачено: налогами или живыми деньгами. Пришло понимание, что бесплатный сыр может быть только в мышеловке. Но то, что не бесплатно — подотчетно и подответственно. И это стало все более осознаваемой точкой отсчета в понимании постсоветского человека.
И к медицине, и к государству по поводу медицины люди стали предъявлять соответствующие требования. Да, порой наивные. Да, часто несправедливые. Да, обычно без осознанного понимания их основательности. Но — требования. Навалившиеся на судебную систему. С выходом на международные судебные инстанции. И эти иски начали чувствительно щипать казну.
А казна в части финансирования здравоохранения у нас и так пуста. Появившиеся в 90-е годы академики и членкоры от организации здравоохранения почти поголовно — в частной медицине, транзитом через минздравы и департаменты. А этой самой организацией здравоохранения занимались это время все больше кибернетики, экономисты, политиканы от медицины. Вот и пожинаем плоды такого управления отраслью.
Отрасль за это время глубоко застряла в прошлом. Выхода из прошлого без радикальных изменений не просматривается. Но радикальных изменений не предвидится. Бег по кругу.
Совершенно очевидно, что намечается переход к тому, что изначально присуще западному миру: раздельность здравоохранения и медицины. Но в наших условиях это будет происходить иначе, чем в остальном мире.
Медицина в значительной мере уйдет в цифру, в виртуал. Это не значит, что лечить будут по Интернету. Но обследование с большой долей вероятности станет сфокусированным на специальных роботизированных диагностических многофункциональных терминалах — по существу, пунктах самообслуживания. Диспансеризация или спорадические обращения — все данные о конкретном человеке будут накапливаться всю жизнь. Подобно передвижным магазинам прошлого, передвижные диагностические пункты будут бороздить просторы Родины, охватывая всю сельскую местность. Плюс — носимые гаджеты и снимаемая ими диагностическая информация. Поскольку массив накапливаемой диагностической информации станет актуаализироваться чуть ли не в режиме реального времени, какие-то особо сложные обследования в других специализированных диагностических фокусах будут занимать минимум времени. Необходимость в поликлиниках отпадет.
И лечение будет происходить иначе. Полностью обследованный человек будет поступать в шаговой для него доступности пункты, куда вахтовым методом будут прибывать врачи-специалисты — для конкретного вмешательства, которое невозможно осуществить на расстоянии. Либо эти функции будет выполнять робот (а ля Да Винчи), а все необходимое до и после — осуществлять местный средний медперсонал. Больницы в нынешнем виде станут не нужны.
Если уйдут в небытие нынешние учреждения здравоохранения (кстати, и нынешние частные клиники также), ни главные, ни заглавные врачи станут не нужны. Исчезнут и вызывающие ныне раздражение у медицинского персонала администрации.
Но с этим неизбежно пропадет необходимость и в чиновничьем аппарате всех уровней. Их функции также легко выполнит робот-компьютер. Виртуализируются расчеты.
Виртуализируется и управление как таковое. Наступит момент истины: организация здравоохранения — это управление финансами. Компьютер с этим справится без проблем. Поскольку частная медицина уйдет в аппаратный функционал, постольку функцией управления здравоохранения станет обеспечение стоимости содержания всего аппаратного парка по всей стране и всех связанных с этим издержек.
Врачи (и остальной медицинский персонал), очевидно, уйдут от убогого положения медицинских работников и приобретут статус большей частью самостоятельных экономических агентов (аналогов ИП) и меньшей — государственных служащих. Соответственно, и оплата — либо медицинских услуг (для первых), либо исполнения должности государственной службы (для вторых). Они будут работать с выздом на вахты.
Тем самым научно-технический прогресс станет могильщиком нынешней организации здравоохранения, хочет того бюрократия или нет. Он же изменит организацию медицинского дела до неузнаваемости, хочет того медицинский мир страны или нет.
Вопрос лишь в том, кто попадет в тренд, а кто останется на обочине прогресса.
Будет меняться и система государственного управления и организации власти. Кончится эпоха щелкоперов — формулирование норм права и их толкование, определение, измерение и оценку объектов и явлений будет производить компьютер. Профессия юриста в существующем ныне виде уйдет в прошлое.
А что останется людям? Если почти все будет делать компьютер, то что будут делать люди?
Немного. И немногие.
Людям останется экспертная деятельность. Ценность которой взлетит до небес.
Потому что не сам компьютер будет придавать значение, расставлять приоритеты, определять правила — это ему задает человек.
И сегодняшние проблемы рассмотрения дел доктора Мисюриной или доктора Сушкевич покажутся несерьезными и искусственно запутанными и заволокиченными, поскольку их можно разрешить в одночасье.
И тогда ретроспективно можно будет вспомнить: а что же мешало просто корректно формулировать объективированные правила — вместо того, чтобы предоставлять все субъективному усмотрению людей?
И генерированный роботом закон станет человеческим, для людей. Исчезнет административное право как проявление слабости власти в правовом регулировании. Все вопросы ответственности распределятся между ответственностью личной (уголовной) и имущественной (гражданской).
Не завтра это будет, но — будет. Вопреки искусственным торможениям, неприятию, отрицанию. С этим сделать ничего нельзя. Как с погодой. Или чередованием восхода и заката. Бороться — бессмысленно. Можно лишь принимать как данность. И готовиться к этому.
Полагаю, что все будет быстрее и четче, яснее, рельефнее, чем я написал. Но — именно так, не иначе. Увидите сами. Если доживете. Если выживете.
И просьба в пианиста не стрелять, он играет, как умеет.
