О доктрине судебного правоприменения и о статусе более слабой стороны

Начнём мы с того, что в период с 2019 по 2022 года в Определениях Судебной коллегии Верховного Суда РФ начали вырисовываться контуры доктрины судебного правоприменения по делам, вытекающим из ненадлежащего оказания медицинской помощи.

Если до этой линии практикообразующих актов высшей судебной инстанции можно было сказать, что судебная тяжба такой разновидности – это лишь борьба за вопросы перед СМЭ, придание приоритета такой экспертизе перед другими доказательствами; можно сказать, даже некая предопределённость при выявлении экспертизой оснований, позволяющих говорить о наличии причинно-следственной связи между воздействием каких-либо событий, факторов и состоянием здоровья гражданина и малым объёмом собственно процессуальной активности суда то, начиная примерно со средины 2019 года Верховный Суд начал напрямую указывать нижестоящим судам на формальный подход к делу и на произвольность оценки экспертизы в качестве «царицы доказательств», на отсутствие надлежащего исследования фактических обстоятельств дела.

Вначале – некий компендиум (краткое изложение по сути правоотношений).

Прежде всего, суд устанавливает:
- содержание правоотношений между пациентом и медицинской организацией;
- фактические обстоятельства, имеющие значения для разрешения дела по существу.

Правоотношения пациент – юридическое лицо с точки зрения гражданского права составляют обязательство (не путать с обязанностями медицинской организации – ст. 79 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан» (ст. 307 ГК РФ Понятие обязательства, перефразируя : обязательство – гражданское правоотношение в силу которого должник (медицинская организация) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определённое действие, как то…оказать услугу (в нашем случае – медицинскую услугу)…либо воздержаться от определённого действия, а кредитор (пациент) имеет право требовать от должника исполнения его обязанности).

При этом к обязательствам вследствие причинения вреда (вред здоровью, моральный вред) общие положения об обязательствах применяются, если иное не предусмотрено правилами главы 59 ГК РФ (ст. 307.1 ГК РФ).

Следует особо подчеркнуть (см. Определение Конституционного суда № 115-О от 06.06.2002) что медицинская услуга (как платная так и бесплатная) являющаяся конкретизацией обязательства между кредитором и должником в общем смысле, раскрытого выше, является деятельностью под публичным контролем (нет свободы договора в полном смысле – при оказании платных медицинских услуг и наличие медико –экономического контроля при оказании медицинских услуг в рамках ОМС), которая может осуществляться только в соответствии с положениями нормативно-правовых актов, регулирующих отношения по оказанию медицинской помощи и закрепляющих гарантии реализации прав граждан (кредиторов по обязательству) – ст.ст. 37 и 79 федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» № 323-ФЗ.

Несмотря на то, что ГК РФ в ст. 779 прямо говорится о том, что правила главы 39 «Возмездное оказание услуг» применяется к договорам оказания медицинских услуг, ограничения по истолкованию договора оказания медицинских услуг только как обязательства медицинской организации в гражданско – правовом ключе не согласуются с существом медицинской профессиональной деятельности, врачебным долгом, морально-этическими и юридическими нормами, определяющими обязанности врача во взаимоотношениях с больными и права пациентов.

Врач при осуществлении своей профессиональной деятельности обязан внимательно и заботливо относиться к больному, действовать исключительно в его интересах; лечащий врач может отказаться по согласованию с соответствующим должностным лицом от наблюдения и лечения пациента, только если это не угрожает жизни пациента и здоровью окружающих, в случаях несоблюдения пациентом предписаний или правил внутреннего распорядка медицинской организации. Именно отсюда доктрина пациента как «более слабой стороны» в гражданском процессе.

Правоприменитель исходит из того, что у медорганизации имеется возможность оказать соответствующие медицинские услуги (лицензионный контроль) – соответственно, признание права медорганизации на односторонний отказ от исполнения обязательства приводило бы к неправомерному ограничению права пациента на охрану здоровья и медицинскую помощь.

Ограничение свободы отказа от исполнения обязательства, учитывающее фактическое неравенство сторон в договоре о предоставлении медицинских услуг, уникальность многих видов медицинских услуг, зависимость качества услуг от квалификации врача направлено на защиту интересов пациента как экономически более слабой стороны в этих правоотношениях и направлено на реализацию им (пациентом) права на медицинскую помощь (Определение КС РФ от 06 июня 2002 г. № 115-О).