×
Авторизация
 |
29 мая 2025 г. четверг |
Право-мед.ру
Актуальные новости о здравоохранении, правовых аспектах и охране здоровья для профессионалов и интересующихся
Подписаться в Telegram
Кто платит за врачебную ошибку: Минздрав, больница или пациент?
Публикация в региональном СМИ.
МОЙ КОММЕНТАРИЙ
Ситуация вокруг смерти пятилетнего мальчика в одной из детских больниц Владимирской области вышла за рамки трагедии и превратилась в испытание для системы здравоохранения и правосудия. После того как суд признал факт ненадлежащего оказания медицинской помощи, повлекшего гибель ребёнка, и присудил компенсацию родителям в размере 11 миллионов рублей, Министерство здравоохранения региона неожиданно оспорило решение. Это вызвало недоумение не только у пострадавших родителей, но и у меня.
В соответствии с положениями Гражданского кодекса Российской Федерации (статья 1064, 1084), ответственность за причинение вреда здоровью или жизни пациента при оказании медицинской помощи несёт медицинская организация — в данном случае ГБУЗ ВО «Областная детская клиническая больница».
Именно она является основным ответчиком по гражданскому иску. Минздрав региона, как государственный орган, может быть привлечён к исполнению решения суда лишь в случае недостаточности средств у самой организации — то есть в качестве субсидиарного гаранта. Таким образом, попытка Минздрава обжаловать судебное решение на том основании, что оно якобы противоречит бюджетному планированию, выглядит формально некорректной.
В жалобе министерства указывается, что выплата компенсации морального вреда в размере 11 млн рублей приведёт к ухудшению финансового положения больницы и других учреждений регионального здравоохранения.
Однако ссылаться на закон о бюджете — не самый удачный юридический ход. Согласно бюджетному законодательству, такие выплаты не включаются в расходные обязательства учреждений, предусмотренные ежегодными бюджетными планами.
Компенсация морального вреда относится к внеплановым расходам, которые покрываются за счёт доходов от платной медицинской деятельности.
Также важно отметить, что Областная детская клиническая больница не стала оспаривать выводы экспертов и факты, изложенные в решении суда. Это свидетельствует о признании своей ответственности со стороны медучреждения, что, в свою очередь, делает позицию Минздрава ещё более спорной. Как государственный орган, осуществляющий управление в сфере здравоохранения, Министерство обязано обеспечивать защиту прав граждан на получение качественной медицинской помощи. Подобное поведение чиновников, стремящихся избежать выполнения судебного решения, напрямую противоречит этой функции.
Кроме того, сумма компенсации в 4 миллиона рублей каждому из родителей и 1,5 миллиона — бабушкам, хотя и выше средних показателей российской практики, всё же не выходит за пределы допустимого. По данным Верховного Суда РФ, в последнее время суды всё чаще учитывают тяжесть переживания родителей в случаях потери малолетнего ребенка и увеличивают размер компенсации до 3–5 млн рублей. Таким образом, решение Фрунзенского районного суда Владимира соответствует современным тенденциям в правоприменении.
Что касается возможностей исполнения решения суда, то здесь у родителей есть несколько путей.
Судебные приставы могут арестовать и изъять денежные средства с текущих счетов больницы.
Однако больница имеет право подать ходатайство о рассрочке исполнения решения, например, по 1 млн рублей ежемесячно в течение года.
Юридически Минздрав не должен нести первичной ответственности в данном случае, поскольку он не является непосредственным исполнителем медицинских услуг. Его роль — регуляторная и контролирующая. Если бы больница официально заявила о невозможности выполнить решение суда, тогда можно было бы говорить о необходимости вмешательства Министерства. Но этого не произошло.
Скорее всего, апелляционная инстанция откажет в удовлетворении жалобы регионального Минздрава, поскольку его доводы не имеют достаточной правовой основы.
| Минздрав Владимирской области обжаловал решение Фрунзенского районного суда, обязавшего выплатить родителям и бабушкам пятилетнего мальчика, умершего в областной детской клинической больнице, компенсацию морального вреда на общую сумму 11 млн рублей. Хотя сроки для апелляции истекли, суд восстановил их, сославшись на задержку получения мотивированного решения. В жалобе министерство указало, что выплата компенсации негативно скажется на бюджете больницы и других медучреждений региона, ограничив доступ пациентов к необходимой помощи. При этом сама больница не оспаривала выводы экспертов о врачебной ошибке, повлёкшей гибель ребёнка. Хирург Роман Черепанов признал вину, но избежал уголовного наказания из-за истечения срока давности. Родители вынуждены продолжать судебные тяжбы, несмотря на финансовую и эмоциональную нагрузку. Теперь выплаты отсрочены как минимум до лета. Минздрав, по сути, занял позицию, противоречащую своей обязанности защищать права пациентов. Вероятность удовлетворения жалобы невелика — сумма компенсации соответствует современной судебной практике. |
Ситуация вокруг смерти пятилетнего мальчика в одной из детских больниц Владимирской области вышла за рамки трагедии и превратилась в испытание для системы здравоохранения и правосудия. После того как суд признал факт ненадлежащего оказания медицинской помощи, повлекшего гибель ребёнка, и присудил компенсацию родителям в размере 11 миллионов рублей, Министерство здравоохранения региона неожиданно оспорило решение. Это вызвало недоумение не только у пострадавших родителей, но и у меня.
В соответствии с положениями Гражданского кодекса Российской Федерации (статья 1064, 1084), ответственность за причинение вреда здоровью или жизни пациента при оказании медицинской помощи несёт медицинская организация — в данном случае ГБУЗ ВО «Областная детская клиническая больница».
Именно она является основным ответчиком по гражданскому иску. Минздрав региона, как государственный орган, может быть привлечён к исполнению решения суда лишь в случае недостаточности средств у самой организации — то есть в качестве субсидиарного гаранта. Таким образом, попытка Минздрава обжаловать судебное решение на том основании, что оно якобы противоречит бюджетному планированию, выглядит формально некорректной.
В жалобе министерства указывается, что выплата компенсации морального вреда в размере 11 млн рублей приведёт к ухудшению финансового положения больницы и других учреждений регионального здравоохранения.
Однако ссылаться на закон о бюджете — не самый удачный юридический ход. Согласно бюджетному законодательству, такие выплаты не включаются в расходные обязательства учреждений, предусмотренные ежегодными бюджетными планами.
Компенсация морального вреда относится к внеплановым расходам, которые покрываются за счёт доходов от платной медицинской деятельности.
Также важно отметить, что Областная детская клиническая больница не стала оспаривать выводы экспертов и факты, изложенные в решении суда. Это свидетельствует о признании своей ответственности со стороны медучреждения, что, в свою очередь, делает позицию Минздрава ещё более спорной. Как государственный орган, осуществляющий управление в сфере здравоохранения, Министерство обязано обеспечивать защиту прав граждан на получение качественной медицинской помощи. Подобное поведение чиновников, стремящихся избежать выполнения судебного решения, напрямую противоречит этой функции.
Кроме того, сумма компенсации в 4 миллиона рублей каждому из родителей и 1,5 миллиона — бабушкам, хотя и выше средних показателей российской практики, всё же не выходит за пределы допустимого. По данным Верховного Суда РФ, в последнее время суды всё чаще учитывают тяжесть переживания родителей в случаях потери малолетнего ребенка и увеличивают размер компенсации до 3–5 млн рублей. Таким образом, решение Фрунзенского районного суда Владимира соответствует современным тенденциям в правоприменении.
Что касается возможностей исполнения решения суда, то здесь у родителей есть несколько путей.
Судебные приставы могут арестовать и изъять денежные средства с текущих счетов больницы.
Однако больница имеет право подать ходатайство о рассрочке исполнения решения, например, по 1 млн рублей ежемесячно в течение года.
Юридически Минздрав не должен нести первичной ответственности в данном случае, поскольку он не является непосредственным исполнителем медицинских услуг. Его роль — регуляторная и контролирующая. Если бы больница официально заявила о невозможности выполнить решение суда, тогда можно было бы говорить о необходимости вмешательства Министерства. Но этого не произошло.
Скорее всего, апелляционная инстанция откажет в удовлетворении жалобы регионального Минздрава, поскольку его доводы не имеют достаточной правовой основы.
