Панов А.В.: Информационный портал Право-мед.ру начинает видеоконференции февраля 2018 года. Номер 85 и 5 в 2018 году.

Представляю участников нашей видеоконференции. Москва, Иван Печерей, доцент кафедры судебной медицины и медицинского права Московского Государственного медико-стоматологического университета имени Евдокимова. Иван, доброе московское утро!

Печерей И.: Доброе утро, уважаемые коллеги и уважаемые слушатели!

Панов А.В.: Второй участник из Ярославля. Игорь Степанов, врач невролог, член Ассоциации юристов России, возглавляет общественную организацию инвалидов больных рассеянным склерозом “Гефест”. Игорь, приветствую Вас!

Степанов И.: Здравствуйте, дорогие коллеги, уважаемые слушатели!

Панов А.В.: Новый член нашего сообщества. Новый участник видеоконференций из Челябинска. Александр Коршунов имеет статус адвоката, интересуется медицинской юриспруденцией. Александр, добро пожаловать в наше сообщество!

Коршунов А.: Спасибо! Рад участвовать. Приветствую вас коллеги, приветствую вас слушатели!

Панов А.В.: В Омске, по месту моего нахождения, Иван Давальченко. Начальник юридического отдела бюджетного учреждения здравоохранения Омской области, Родильный дом № 2. Иван, добрый сибирский день!

Давальченко И.: Добрый день, уважаемые коллеги! Добрый день,слушатели! Рад вас видеть!

Панов А.В.: И дальше на восток. Игорь Васильев, доцент кафедры общественного здоровья и здравоохранения Новосибирского государственного медицинского университета. Игорь, добрый день!

Васильев И.: Добрый день!

Панов А.В.: Переходим к теме видеоконференции, она перед вашими глазами.

Посвящена она грандиозному событию, которое развернулось в Сети Интернет, обвинительному приговору в отношении Елены Мисюриной. Чрезвычайно много информации. Традиционно от меня некоторое вступление.

Я не буду рассказывать, что произошло, я озвучу ту реакцию, которую я нашёл в сети.

Тот же Леонид Рошаль прокомментировал произошедшее с Еленой Мисюриной как беспредел.

Дмитрий Морозов, глава комитета Государственной Думы по охране здоровья, подготовил обращение в Генеральную прокуратуру.

Мэр Москвы Собянин крайне озабочена дела Елены Мисюриной.

Его заместитель, Леонид Печатников, считает, что обвинения являются абсурдными.

Депутаты Государственной Думы, члены Совета Федерации высказались поэтому обвинительному приговору. Фамилии перед вашими глазами.

Более того, вообще у меня в голове какой-то диссонанс, представитель прокуратуры, как государственный обвинитель, наверняка поддержал обвинения и требовал вынесения наказания.

А вот прокуратура юго-западного административного округа города Москвы выносит представление и говорит о том, что заключение судебно-медицинской экспертизы, которая имеется в материалах дела противоречит друг другу, нет однозначного вывода о доказанности виновности Мисюриной. Один прокурор в судебном процессе утверждает одно, а его прокурорские собратья говорят другое.

Более того, в сети сайт появился в поддержку Елены Мисюриной. Впервые вижу, что так оперативно врачебное сообщество отреагировало на это всё. В то же время, коллеги, прошелся по сайтам следственного комитета.

30 января следственное управление Следственного комитета по Чувашии: был вынесен обвинительный приговор по части 2 статьи 109 “Смерть по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей в отношении врача”. Никакого шума в интернете нет.

Ещё пример месячной двухмесячной давности: 26 декабря следственное управление по Свердловской области сообщило о том, что еще в отношении врача вынесен приговор по части 2 статьи 109Ненадлежащим образом были исполнены обязанностями врача в отношении хоккеиста. Никакой реакции нет. Возникает вопрос: это с какого-то Сбоку-припёкУ возник такой ажиотаж после признания врача виновным по данной статье?

Итак, выношу на обсуждение первый вопрос.

Почему возник такой ажиотаж после признания врача виновным в совершении преступления по части 2 статьи 238 Уголовного кодекса Российской Федерации?

Обсуждение мы начнём с представителя адвокатского цеха. Слово предоставляется Александру Коршунову. Александр, Ваша позиция, обоснованная. Почему возник такой ажиотаж? Хотя в отношении других врачей, я приводил ссылки, полный молчок в сети.

Коршунов А.: Ну я бы коллеги два момента здесь отметил. Во-первых, то что приговор обвинительный, реального срока наказания – лишение свободы. Навскидку я и не вспомню приговора с реальным лишением свободы. Второй момент - то, что из материалов, которые имеются в свободном доступе, включая официальные сообщения из следственного комитета и прокуратуры, можно человеку неподготовленному в правовом планета сделать вывод о том, что обвинение не доказано в принципе. Вот я считаю, что эти два момента.

Панов А.В.: Две позиции: реальное лишение свободы и доступ к материалам дела, из которого не вытекает правосудность приговора. Иван Печерей, продолжаем.

Печерей И.: Я полностью согласен с коллегой. Обозначу причины. Первая причина - это реальный срок, к которому был приговорён доктор. Это не то чтобы нонсенс, ну по крайней мере событие знаковое, потому что большинство приговоров были условными. Второй момент — это то, что вина доктора, исходя из доступных материалов, практически не доказана. А третье, я добавлю сюда, просто страх врачей за свое будущее, поскольку они понимают, что в настоящий момент не защищены при осуществлении своей профессиональной деятельности и фактически будут нести уголовную ответственность за совершение врачебных ошибок. Той ситуации, которая типична для оказания медицинской помощи.

Мы с вами понимаем, что не бывает безошибочных действий ни у кого. Если ошибка имеет множество причин - далеко не всегда врач в ней виноват. То в этой ситуации врачи начинают понимать, что их обвинят в любом случае также, как было с Еленой Мисюлиной. Это можно заключить из обстоятельства дел, которые известны. Действительно, на мой взгляд, имела место врачебная ошибка, которая лежала обвинением с таким вот реальным заключением. Четвертый момент - я бы добавил то, как вообще велось следствие. Следствие велось 5 лет и в итоге статья, которая была изначально инкриминирована, это статья 109 УК РФ “Причинение смерти по неосторожности”, была заменена на более тяжёлую 238 в правомерности применения которой у меня есть свое мнение, которое я выскажу в дальнейшем. Так вот, эта статья была заменена только с единственной целью на мой взгляд, чтобы доктор получил реальный срок, потому что по этой статье не прошли сроки исковой давности, которые составили 6 лет. В аккурат успели. И поэтому всё это в совокупности вызвало общественный резонанс. Впервые мы наблюдаемые явление, когда доктора встают плечом к плечу. Пытаются встать. Потому что ругани у нас по-прежнему очень много во врачебном сообществе по данному поводу, но гораздо меньше чем по другим. Сейчас мы видим картину, когда врачебное сообщество поднимается на защиту своего коллеги и мне очень приятно это видеть.

Панов А.В.: Благодарю, Иван. Содержательное дополнение. Игорь Степанов, Ваши дополнительные доводы.

Степанов И.: Я согласен с коллегами абсолютно. Хотел бы отметить еще один момент. Наверное, некая существует красная черта, когда количество переходит в качество. Почему? Потому что этот ажиотаж по врачебным ошибкам, ажиотаж следственных дел, которые проводит Следственный комитет по тем нововведениям, которые ужесточают ответственность врачей. Всё это обсуждается в течение длительного времени и вот, наконец, мы доходит до предела, когда врач получает практически по не доказанному делу реальный срок. Кроме того, мы видим тут и экономический след. Гражданский иск на 15 млн рублей к доктору оптимизма не порождает. Признание вины врача в уголовном деле порождают эту гражданскую ответственность и, соответственно, снимает ответственность с юридического лица, которое является коммерческой организацией Это очень интересный момент. Перекладывать ответственность на врача в качестве регрессного иска. Любой человек, любое сообщество, естественно, задумывается о своей дальнейшей судьбе. Любая врачебная процедура имеет риск и может случится казус, если за случайное событие доктор будут наказывать по полной. Тогда люди будут просто уходить из медицины. Это катастрофа. Эти опасения врачей и побудили волну ажиотажа.

Панов А.В.: Ваш момент - перешли черту. Иван Давальченко.

Давальченко И.: На лицо ошибки следствия, которые в буквальном смысле слова вызвали этот общественный резонанс несогласия. У следствия было желание однозначно привести к исполнению решение в виде заключения врача под стражу. Если, как сказано коллегами, не будет предприняты меры в защиту своих интересов, соответственно, такая практика неблагоприятно сложится для всех. На сегодня актуальным, понятное дело, использование средств массовой информации для того, чтобы высказать свою протестую точку зрения. На мой взгляд, очевидно понятно - не защищая себя сегодня - можно создать условия к тому, что завтра тебя обвинят в чем угодно. Врач сегодня находится в ситуации, когда он менее защищен и нападки со стороны пациентов и государства, так выражаясь, присутствуют. Спасибо.

Панов А.В.: Теперь послушаем Игоря Васильева, фактически у него право подвести некую черту. Игорь, Ваши аргументы.

Васильев И.: Коллеги, ситуация в следующем: на самом деле вы всё правильно говорите, но здесь, наверное, надо более концептуально подойти. Все врачебные преступления, которые содержатся в Уголовном кодексе, они, за исключением одного состава, являются неосторожным. Это очевидно, потому что врач никак не желает причинить вред здоровью пациента. Единственной статьей, которая применялась с умыслом по отношению к содеянному это 124 “Неоказание помощи”, если вы помните.

На самом деле, действительно, следствие перешло на статью 238, на которую, на мой взгляд, нет основания переходить. Это умышленное деяние, то есть субъект должен осознавать, что ведет деятельность, оказывает услуги, которые небезопасны, в корыстных интересах, для получения прибыли оказывает и неосторожных по поводу получения последствий. По этим статьям идут, как правило, руководители учреждений. Это преступление тяжкое, потому что максимальный срок лишения свободы за него составляет 6 лет. Именно поэтому это событие выбилось по всем параметрам из всех медицинских дел. Потому что, как правило, решения нет по неосторожным преступлениям, рецидива нет. Поэтому никогда не применяется реальное лишение свободы по врачебным проступкам, вернее по врачебным преступлениям. Я здесь не стал бы говорить о врачебных ошибках, потому что ошибки разные бывают, есть преступные. На мой взгляд, вся эта совокупность факторов, и я абсолютно согласен с коллегами, во врачебном сообществе привела к такому ажиотажу.

Панов А.В.: Понятно. Продолжу коллеги. У меня несколько иная точка зрения. Я не зря приводил примеры привлечения к уголовной ответственности врачей, часть 2 статьи 109. Там тоже полтора года ограничения свободы. Мне представляется что подобной всплеск, выброс, но точно не в Новосибирске, не в Омске, не в Ярославле произойти не мог. Это могло быть только в столице. Не исключено, что здесь задействованы какие-то интересы, связанные с необходимостью обратить внимание на врачебное сообщество. Может быть это связано с оказанием платных медицинских услуг. Может быть какие-то политические игры, связанные с деятельностью следственного комитета. Но я полагаю, что просто так сразу такой ком по многим составляющим пройти не мог. Ну а политики подхватили всё это в качестве поддержки Елены Мисулиной полагаю из одного, потому что не за горами выборы президента Российской Федерации. А бюджетное здравоохранение, врачи бюджетных учреждений здравоохранения — это тот же электорат. Моя точка зрения: какая-то инициатива, объединяющая вот этот всплеск в сети, была инициирована. Просто так бы такой ком бы не пошёл. Может быть вы со мной не согласитесь, это моя точка зрения, основана на том что прежде всего это произошло в Москве, а не в Ярославле, не в Новосибирске, не в Омске.

Мы с вами выяснили что есть куча причин, которые вы сказали, я добавил, такого ажиотажа. А что из этого будет? Единственный процессуальный способ — это апелляционное обжалование вынесенного обвинительного приговора. Поэтому второй вопрос, который я поставил перед участниками видеоконференции

Давайте с вами спрогнозируем: А что будет после рассмотрения апелляционной жалобы?

Какой прогноз? Устоит обвинительный приговор? Направят на новое рассмотрение? Что будет?

Начинаем обсуждение. И первым слово я предоставляю Игорю Васильеву. Игорь, Вы обосновали что это врачебное, так называемое, преступление в форме неосторожности. А что будет после рассмотрения апелляционной жалобы?

Васильев И.: Надеюсь, что после такого ажиотажа, рассмотрение апелляционной жалобы приведет к более скрупулезному разбирательству в этом деле. С учетом изменившейся позиции прокуратуры, которая должна будет поддерживать обвинение в апелляционном суде, высокая степень вероятности изменения приговора. Мы с вами понимаем, что у нас суды не заточены на оправдательные приговоры. Но вплоть до возможного оправдания во всяком случае по статье 238, я думаю, дело может дойти. Ну и на мой взгляд, все-таки лишения свободы, реального не будет. У меня такой прогноз. Хотя необходимо знать, что было в деле.

Панов А.В.: Игорь Васильев оптимист. Возможна отмена. Спросим у Игоря Степанова прогноз.

Степанов И.: Мы не знакомы с апелляционной жалобой, что там написано - не видим, поэтому трудно предположить, как пройдет апелляционная инстанция, чтобы этот вопрос рассматривать. На мой взгляд, скорее она не сможет сразу отменить решение нижестоящего суда Скорее всего будет назначено повторное рассмотрение дела. Могут появиться какие-то другие ссылки на какие-то данные экспертизы, но, во всяком случае, оно не поддержит утверждение. Решение будет принято. Дело будет опять рассматриваться. Скорее всего, в суде первой инстанции. Но на каких основаниях - я не могу сказать. Но думаю, что оно всё равно не будет поддержано в плане назначения реального срока врачу.

Панов А.В.: Ваш прогноз - возможно направление на повторное рассмотрение. Иван Давальченко, Ваша оценка перспектив обжалования.

Давальченко И.: Я соглашусь с мнением коллег. Дополню лишь, что суд в любой ситуации находится под влиянием общественности. То есть и в сторону ухудшения положения дел, и в сторону смягчения ранее вынесенного решения. Поэтому прогнозы будут в лучшую сторону для врача. Должны пересмотреть, как минимум, позиции гособвинения, а также ажиотаж, который сложился из числа депутатского корпуса возымеет свое влияние и изменения должны произойти. Либо переквалификация, либо соответственно смягчение, потому как отменять крайне сомнительно. Спасибо.

Панов А.В.: Ясна позиция. Спросим у Ивана Печерея.

Печерей И.: На мой взгляд, исходя из всех обстоятельств, которые мне известны, я предполагаю переквалификацию данного деяния на стадии рассмотрения и как следствие смягчение приговора - условный срок. Связываю это с тем что сейчас действительно возник очень большой общественный резонанс, вплоть до того, что это нонсенс. Нонсенс, уважаемые коллеги, прокуратура заступилась за доктора. Я разведу руками. Я не знаю в какой стране живу, честное слово. Прокуратура заступилась за доктора и уж в этой ситуации мне кажется, что данное обстоятельство может сыграть большую роль. Честь судейского корпуса конечно тоже будет защищена, приговор естественно не будет отменен, но наиболее оптимальным я вижу либо переквалификацию, либо просто назначение условного срока. Самое интересное в данной ситуации, придающее пикантности - факт, что государственное обвинение изначально в суде не просило реального срока, а доктор, тем не менее, его получила.

Панов А.В.: Интересная позиция. Слово представителю адвокатского цеха, Александру. Александр, Вы выслушали всё. Несомненно, у Вас опыт участия в уголовных процессах больше, чем у нас всех. Поэтому, Ваш прогноз.

Коршунов А.: Мой прогноз, коллеги. Не только апелляционная жалоба, но и прокуратурой подано апелляционное представление и, насколько понятно из информации самой прокуратуры, там ровно то, о чем мы и говорим: и про недоказанность, и про противоречия, и прокурор сам просит вернуть дело обратно. То есть я считаю, что для суда это - идеальный вариант. Представление будет удовлетворено, не надо выносить оправдательный приговор, дело уходит к прокурору, и мы про него больше не слышим, не видим. То есть оно где-то там либо до окончания давности привлечения будет лежать, периодически какие-то следственные действия будут производится, либо будет переквалификация и прекращение опять же по сроку давности. То есть, я думаю в суд это дело больше уже не вернется. Ну и конечно врач будет освобождена из под стражи, это само собой. Таков мой прогноз.

Панов А.В.: Прогноз оптимистичный: направят на повторное рассмотрение, переквалификация, а потом в рамках бюрократических процедур ситуация будет постепенно угасать.

Коллеги, мой прогноз. Есть интересы Следственного комитета России: борьба с ятрогенными преступлениями. Пахали-пахали и на обвинительный приговор напахали. Тут прокуратура выступает против приговора: что ж вы по противоречивой судебно-медицинской экспертизе в суде вынесли приговор?

Поэтому тут шаткая ситуация, и все эти, на мой взгляд, «плачи Ярославны» нашей общественности, депутатов - никакой роли могут не сыграть. Если есть стратегическая поддержка со стороны там каких-то высокопоставленных руководителей по мотивированию врачей на надлежащее оказания медицинской помощи мне представляется, что обвинительный приговор всё-таки будет, но может быть с уменьшением срока. Я пессимист. Политические игры, политические силы могут быть выше здравого смысла. Хотя в жизни всё бывает, всё-таки Москва — это не Омск, не Ярославль и не Новосибирск.

Наши прогнозы вынесены. Несомненно, о результатах рассмотрения апелляционной жалобы мы узнаем. Эту информацию СМИ подхватят и растиражируют. Будет видно какую роль действительно играет врачебное сообщество в отстаивание своих интересов в рамках того чтобы уголовного преследования, наверное, всё-таки имело место, но осуществлялось по нормальному судебному процессу, на основании доказательств п не по воле кого-то.

Благодарю за ваше экспертное мнение и за обсуждение этой очень злободневной темы. Обещаю вам что мы с вами еще, наверно, к этому вопросу после апелляционного обжалования вернемся. До свидания и до следующих встреч. Всего доброго!