Панов А.В.: Информационный портал Право-мед.ру продолжает видеоконференции апрельской сессии 2017 года.

Традиционно представляю наших участников, завсегдатаев наших видеоконференций. Начнём с западных рубежей нашей Родины: Игорь Степанов, врач-невролог, руководит общественной организацией инвалидов – больных рассеянным склерозом «Гефест». Игорь, приветствую Вас.

Степанов И.О.: Здравствуйте, коллеги, очень рад вас видеть!

Панов А.В.: Взаимно. Рядом со мной в городе Омск Иван Давальченко, руководитель юридического отдела бюджетного учреждения Омской области «Родильный дом №2». Иван, приветствую Вас.

Давальченко И.И.: Добрый день, уважаемые коллеги!

Панов А.В.: И представляю ещё одного участника из-за Урала Игоря Васильева, доцента кафедры общественного здоровья и здравоохранения Новосибирского Государственного медицинского университета. Игорь, приветствую Вас!

Васильев И.В.: Приветствую, Алексей, спасибо, рад видеть!

Панов А.В.: Переходим к теме видеоконференции. Внимание на слайд. Мы сегодня будем рассматривать достаточно необычный вопрос: лишение девственности при врачебном осмотре. Что стало причиной темы конференции, какие правоотношения при этом затрагиваются мы с вами и рассмотрим в рамках презентации, которую я, как обычно, приготовил.

Итак, 15 января 2016 года 29-летняя девушка обратилась в родильный дом №6 города Новосибирск по поводу планового осмотра к врачу акушеру-гинекологу. При этом она предупредила врача о том, что она – девственница, и несколько раз обратила внимание врача на это обстоятельство. Но после врачебных манипуляций во время осмотра она почувствовала какие-то неприятные ощущения, на перчатках врача появилась кровь. Девушка поинтересовалась, не возникли ли какие-то проблемы с девственной плевой. Насколько можно понять, врач ответила, что всё в порядке. Тем не менее, девушка решила обратиться в частную медицинскую клинику, по данным сайта суда, Региональный медико-диагностический центр, в котором было подтверждено повреждение девственной плевы. Дмитрий Гаганов присылал нам информацию к видеоконференции, где обозначил это состояние как ятрогенная дефлорация. В результате у девушки возникли трения с её молодым человеком. Эту информацию я нашёл в интернете, а не из личного общения с этой женщиной. Она обратилась в Ленинский районный суд г. Новосибирска 1 марта 2016 года с исковым заявлением и запросила размер компенсации морального вреда в размере 2 миллионов рублей. По информации из интернета её представитель сказал, что эта сумма была взята «с потолка» и особого обоснования не имеет. Истица прошла следующие стадии процесса: первое судебное заседание было в апреле 2016 года, осенью назначена судебно-медицинская экспертиза, продолжено рассмотрение по результатам судебно-медицинской экспертизы уже в марте этого года. Обратите внимание на слайд. На нём голубым цветом выделены выводы судебно-медицинской экспертизы: истица всё-таки является девственницей, но у неё имеется надрыв девственной плевы именно в том месте, в котором он был зафиксирован в платной клинике. Решение было вынесено 31 марта этого года, по которому истице была присуждена компенсация морального вреда в размере 45 тысяч рублей. Если разделить заявленную сумму и размер, который был присуждён, сумма уменьшилась в 44 раза. И некоторые правовые нормы, регулирующие данные правоотношения. Это статья 150 Гражданского кодекса РФ, в которой нематериальные блага и иные, которые в статье не раскрыты, установлены как принадлежащие гражданам в силу закона или от рождения и являющиеся неотчуждаемыми и непередаваемыми каким-либо образом. Соответственно, если имели место посягательства или гражданин испытывал физические или нравственные страдания, то суд может возложить на нарушителя обязанность компенсировать нанесённый моральный вред. Для установления размера компенсации принимается во внимание степень вины нарушителя, иные обстоятельства, степень физических и нравственных страданий, индивидуальные особенности гражданина. Более чёткие критерии для определения размера компенсации морального вреда содержит ст.1101 ГК РФ, в которой есть отсылка на фактические обстоятельства и индивидуальные особенности потерпевшего. Таким образом, суд при вынесении решения о компенсации морального вреда должен был определить степень вины, обстоятельства причинения морального вреда, характер страданий, требования разумности и справедливости и индивидуальные особенности организма. Это краткое вступление по рассматриваемым правоотношениям.

И ещё есть постановление Пленума Верховного Суда РФ, в котором разъяснено, в каких случаях взыскивается моральный вред в связи с нравственными переживаниями. Обратите внимание, что перечень, на который ссылается Верховный Суд, давая разъяснения, не закрытый, есть иные обоснования нравственных переживаний, подлежащих компенсации.

А теперь переходим к собственно вопросам видеоконференции, ради которых мы собрались. Коллеги, какое нематериальное право либо благо истицы было нарушено: честь, достоинство, здоровье, иные нематериальные блага? Выясним и выскажем своё экспертное мнение. Приступим к обсуждению этого вопроса. Начнём с Игоря Степанова. Игорь, поделитесь своими соображениями о том, какое нематериальное благо или право истицы было нарушено, потому что только посягательство, правонарушение влечёт компенсацию морального вреда. Жизнь, здоровье, достоинство личности, деловая репутация – что же было нарушено? Игорь.

Степанов И.О.: Коллеги, на мой взгляд, в данном случае нарушено благо как здоровье, потому что по факту произошло нарушение целостности тканей, приведшее впоследствии к страданиям нравственным. Девушка испытывала нравственные страдания из-за нарушения девственной плевы, которые определяется культурными особенностями, придающими значение повреждению девственной плевы в определённом обществе. Последствие в виде страданий зависят не только от самого факта повреждения девственной плевы, а от того, какое отношение существует у неё самой, и это отношение сформировано определёнными взглядами в том или ином обществе. Если в определённой социокультурной среде или обществе имеется определённые взгляды, которые связаны с последствием нарушения девственной плевы, то женщина будет испытывать страдание завися от этих взглядов, точнее от того давления, которое оказывает общество.

Первоначально, в основе, лежит повреждение тканей, то есть, это относится к разряду повреждения здоровья, а уже за этим следуют нравственные страдания, которые вызваны надрывами или повреждениями.

Панов А.В.: Игорь, то есть Вы считается, что речь идёт о причинении вреда здоровью. Нарушено нематериальное благо здоровье, правильно я понял?

Степанов И.О.: Да, здоровье, которое повлекло нравственные психические страдания, но степень страданий зависит от…

Панов А.В.: Об этом мы будем говорить во втором вопросе. Иван, продолжайте. Какое материальное право, благо истица было нарушено?

Давальченко И.И.: Понятно, что истица пришла получить медицинскую помощь, медицинскую услугу. Понятно, что очевиден факт, что были дефекты при оказании медицинской помощи, так как дефекты привели к последующим переживаниям самой женщины, для неё это было значимым, ценным с точки зрения нематериального блага, соответственно, я полагаю, что все строится на том, что связано со здоровьем. Если бы не было пациентки на приёме, если бы она не вступила в отношения при получении медицинской услуги, соответственно суждение о том, что это не здоровье, можно было говорить. А так, в результате того расстройства, которое было получено по факту получения медицинской услуги, привело к негативным, нежелательным последствиям для самой пациентки, и она решила защищать своё нарушенное право в установленном законом порядке.

Панов А.В.: Иван, я в сами не согласен, у нас нет информации о том, было ли у неё расстройство здоровья после данных действий. Но, тем не менее, Вы считаете, что было посягательство на здоровье, нарушенно её право на здоровье. Давайте теперь послушаем, что нам скажет доцент кафедры общественного здоровья и здравоохранения Игорь Васильев. Я всегда с удовольствием слушаю его точку зрения. Игорь, начинайте.

Васильев И.В.: Коллеги, я не соглашусь с вышеуказанными суждениями по следующему основанию. Дело в том, что под нарушением здоровья или вредом здоровью у нас понимается нарушение целостности и\или функций органов и тканей. По большому счету должно быть совпадение и нарушения целостности, и нарушения функций органов и тканей. Не говоря уже о том, что данный вред здоровью не должен быть расценён, как вред потому, что существуют определённые критерии, утверждённые постановлением правительства. В данном случае, на мой взгляд, может быть неким нарушением, но отнюдь не связанным с причинением вреда здоровью. Нарушение функции в данном случае не произошло. Мы с вами, как доктора, понимаем, что девственная плева имеет весьма, скажем так, разнообразное строение и у некоторых она достаточно полно закрывает вход во влагалище. Я не знаю, уместны ли такие вещи в юридической конференции.

Панов А.В.: Уместны, влагалище есть у женщин.

Васильев И.В.: Она может быть совсем не заметной и не каждый знаток распознает, была ли девственницей барышня. Но дело немного в другом. Мы не совсем знаем все основания, которые были в этом иске. Но можно предположить следующее: здесь возможно нарушение личного неимущественного права гражданки, которое является не правом на здоровье, а правом либо на личную неприкосновенность, что предусматривается Конституцией (это статья 22 Конституции: каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность), либо право на достоинство. На самом деле и то, и другое возможно, хотя, на мой взгляд, право на достоинство, в данном случае, нарушено быть не должно. Впрочем, что такое достоинство? Достоинство – это личные качества субъекта, которые он о себе представляет. Оно отличается от чести. Честь – это личное качество человека, которое в нём отмечают окружающие. Пока она не рассказала никому, что произошло в медицинском кабинете, то соответственно честь не страдает от её действий или от действий врача, который мог её обесчестить. Право на достоинство, в данном случае, может пострадать, потому что она считает, что теперь стала не девушкой. Хотя с другой стороны, здесь надо смотреть ещё и на экспертизу потому, что лишение девственности подразумевает не просто нарушение некоего органа, но и совершение, скажем так, акта, который направлен на лишение целомудренности человека. Поэтому нельзя назвать это лишением девственности или повреждение плевы, которую с помощью хирургов можно сделать лучше, чем была. Поэтому тут надо смотреть, какие были обстоятельства, но это не здоровье. Именно поэтому суд существенно снизил сумму возмещённого вреда. И второе, на мой взгляд, - право на личную неприкосновенность. Если доктор проинформировал, какие манипуляции будут проводиться и что это может быть сопряжено для её здоровья, в том числе, с некоторым повреждением девственной плевы, то это не должно считаться никаким нарушением. Очевидно, информирования этого не было, и доктор допустил вмешательство без должного согласия пациентки.

Панов А.В.: Да, коллеги. Мы не знаем с вами всех обстоятельств случившегося и можем анализировать лишь то, что представлено в интернете. Игорь Степанов и Иван Давальченко ссылаются на то, что все-таки было воздействие на ткань человека. Но с юридической точки зрения признаками вреда здоровья не обладает, но, тем не менее, повреждение было. Я больше склоняюсь к точке зрения Игоря Васильева и хотел тоже её выразить. Почему? Потому что когда пациентка села в гинекологическое кресло, она сразу пояснила, что «я предоставляю своё тело для осмотра, но заявляю о неприкосновенности своей девственной плевы, её нарушать нельзя в рамках моего конституционного права». Конечно, я не говорю о том, что именно так она ссылалась на правовые нормы конституции, но это было обозначено, что следует из материалов, размещённых в интернете. И соответственно вот это посягательство на нематериальное право, нематериальное благо - личную неприкосновенность - в совокупности с неким посягательством на здоровье и являлось основанием обращения в суд. То есть тут две составляющие. У коллег будет какие-то дополнения?

Степанов И.О.: Да.

Панов А.В.: Так, очень хорошо, что возникает дискуссия. Игорь, дополняйте.

Степанов И.О.: У меня вопрос вот о чем. Почему мы рассматриваем данную ситуацию, как деликт, то есть именно нанесение вреда?

Панов А.В.: Потому что речь идёт о компенсации морального вреда.

Степанов И.О.: Тут вопрос ещё другой. Дело в том, что данной пациентке оказывали услугу, пусть даже в порядке оказания помощи в рамках ОМС. Но постановление Пленума Верховного Суда устанавливает, что на отношения в ОМС распространяются действия закона «О защите прав потребителя». Следовательно, данной женщине оказана не качественная медицинская услуга. А за вред, причинённой некачественной медицинской услугой, она может подать на компенсацию морального вреда, сославшись на закон «О защите прав потребителя». Услуга ей оказана некачественная, вследствие этого она должна возмещение получить.

Панов А.В.: Игорь, благодарю за дополнение. Действительно не исключаю, что нарушение прав потребителя явилось основанием для компенсации морального вреда, но из материалов, размещённых в интернете, это не вытекает. Иван, дополнение.

Давальченко И.И.: Я так же хочу акцентировать внимание на том моменте, когда и где произошло, то есть отправной точкой для принятия решения, где произошло повреждение. Соответственно, нужно говорить в суде, что если получено это повреждение, то оно связано с деятельностью. Я согласен, позиция многогранная, но я разделяю позицию Игоря, что все-таки есть связь с качеством оказания с медицинской услугой, приведшей к нежелательным последствиям, из-за которых пациентка стала переживать и решила это возместить, как моральный вред.

Панов А.В.: Благодарю. У Игоря Васильева будут дополнения?

Васильев И.В.: Дело в том, что исходя из тех данных, которые мы видели, речь идёт о том, что вред причинён именно лишением девственности. Насколько эта услуга не качественная. Какому критерию качества она не соответствует? На самом деле здесь не установлено фатов того, что данная услуга была выполнена не качественно. Какое требование к качеству? Результат услуги лежит вне пределов услуги, поэтому она может не соответствовать либо договору, либо иным нормативным актам.

Что касается обычаев, на мой взгляд, тактика адвоката была заключена в возмещении морального вреда причинённого нарушением нематериального блага.

Панов А.В.: Игорь, я заходил на сайт Ленинского районного суда Новосибирска. Там иск не позиционируется, как вытекающий из закона «О защите прав потребителя». Тем не менее, такая правовая конструкция, я с Игорем Степановым согласен, она может иметь место.

Некоторые итоги подведу. Есть точка зрения, что основанием явилась возможность посягательства на здоровье, на личную неприкосновенность и, возможно, связана с нарушением прав потребителя. Может с не информированием о потребительских свойствах услуги в рамках обязательно медицинского страхования. Хотя она приходила на плановый осмотр.

Коллеги, идём дальше. Следующий вопрос. Какие существенные обстоятельства должны быть установлены судом для определения размера компенсации морального вреда? Потому что одно дело точка зрения истицы: 2 млн. рублей, как это было указано в интернете, взято от фонаря. И другое дело - обязанность суда установиться размер компенсации морального вреда.

Игорь Васильев, вам предоставляется первому слово в отношении тех обстоятельств, которые должны быть выяснены судом для установления размера компенсации морального вреда. Ваша экспертная точка зрения.

Васильев И.В.:. Необходимо установить наличие этого вреда. Соответственно, если мы установили, что в данном случае был причинён вред либо неприкосновенности, либо достоинства, то надо установить, что благо действительно было нарушено – это раз. Во-вторых, необходимо установить причинно-следственную связь межу действием\бездействием медицинского учреждения. Я не знаю, как эта связь устанавливалась, что именно действиями гинеколога была повреждена плева. Но если проводилась экспертиза, какими-то фактами это было установлено, поскольку обязанность доказывать причинно-следственную связь между вредом и действиями причинителя лежит на истце. Далее, необходимо в обязательном порядке установить, так как речь идёт о возмещении морального вреда, если мы не говорим о договоре по правам потребителя (тут мы недостаточно информированы), то необходимо установить вину причинителя вреда.

Что касается установления размеров страданий, то необходимо, чтобы истец каким-то образом подтвердил, что страдания испытывались. Честно говоря, само по себе это страдание не совсем понятно, потому что, если было небольшое повреждение, то всё это устраняемо в рамках медицинских услуг. Один шовчик бросил, коллеги доктора знают, и ничего особенного не будет. Другое дело, что целый состав действий врача (ничего не сказал, скрыл от потерпевшей) выливается в виновность целого медицинского учреждения. Вот, пожалуй, и всё.

Панов А.В.: Благодарю, Игорь. Какие будут дополнения у Ивана.

Давальченко И.И.: Действительно по факту здесь гражданское дело. Гражданско-процессуальное законодательство у нас определяет в обязанностях сторон доказать те обстоятельства, которые они считают нарушившими их права, и привести эти доказательства. Я так полагаю, что достаточно было заявить в суд, чтобы иск был принят к производству. Во-вторых, медицинская организация должна была доказывать отсутствие причинно-следственной связи в наступивших последствиях. Вернувшись к первому вопросу, можно с высокой вероятностью сказать, что переживания, наступившие у пациентки, всё-таки были напрямую связаны с действиями медицинских работников, медицинской организации. По выводам из информации, которая имеется, молодая специалист врач акушер-гинеколог была уволена после этого события. Я полагаю, что для суда это обстоятельство было значимым с точки зрения виновности самой медицинской организации.

Что касается переживаний, которые перенесла пациентка, это субъективная составляющая, которая зависит от личного восприятия ситуации, от наступивших последствий, говорить об этом можно долго, но судом будет приниматься эта составляющая. Позиция пациентки, высказанная в переживаниях, в приведённых доказательствах соизмерима с оценкой степени вреда, который в последующем будет отождествляться с компенсацией в виде денег.

Панов А.В.: Иван, благодарю. Игорь, Вам слово.

Степанов И.О.: Я бы хотел отметить два обстоятельства. Первое - это доказательство, как правильно сказали коллеги, причинно-следственной связи, так как данное дело может стать поводом для формирования мошеннической схемы для получения компенсации морального вреда. Ведь если ничего не записано в медицинской документации, сам по себе факт осмотра гинекологом не является основанием для повреждения. У мошенников, которые хотели бы заработать по аналогии с данным делом, возникает простор для фантазии. После осмотра гинеколога лёгкое повреждение, подача в суд и далее. А суд долго будет устанавливать причинно-следственные связи, как это и произошло.

И второе обстоятельство: степень морального вреда, степень нравственных страданий должна учитываться судом, безусловно. На чём он основан? Он основан на той социокультурной среде или микро социальной среде, где находится пострадавшая. Если она воспитывалась в религиозной, замкнутой социальной среде, в которой наличие девственной плевы очень значимо, то она будет испытывать большие нравственные страдания и большее давление со стороны членов этой социальной среды. Следовательно, моральный ущерб, моральные страдания будут у неё более высокие, чем у девушки из более свободной семьи и более свободной социальной среды, исходя из современных западных ценностей. Для девушки их консервативного, патриархального круга давление окружающих будет сильным, так как у неё уже сформировано определённое мировоззрение, которое придаёт значение целостности девственной плевы, как к критерию достоинства, женской чести. И любое нарушение девственной плевы как эквивалента женской чести переживалось бы очень тяжело. Эти обстоятельства суд должен учитывать, так как он должен объективизировать степень переживаний, которые испытывает женщина вследствие таких повреждений.

Панов А.В.: Содержательная точка зрения. Игорь, не спешите, я тоже хочу сказать.

Не зря я приводил те составляющие, которые должен оценить суд для определения размера компенсации. И первое – это степень вины причинителя вреда. Потерпевшая обратила внимание врача: «Я девственница, сделайте так, чтобы я ею осталась, чтобы не было повреждений». То есть, было произведено акцентирование на личной неприкосновенности. Врач акушер-гинеколог либо не услышал, либо не захотел слышать, либо не имел соответствующей квалификации, что сомнительно, так как сертификат специалиста был. Поэтому, я полагаю, тут форма вины от умысла до грубой неосторожности. Врач не отнёсся с должной мерой заботливости и осмотрительности к интересам пациентки. Значит, сия составляющая должна увеличивать размер компенсации морального вреда.

Следующий момент, как сказал Игорь Степанов, социокультурные нормы среды нахождения человека, его воззрения. Суд должен был установить, является ли истица выходцем из консервативной социокультурной среды. Если да, то основания для увеличения размера имеются. И корреспондирующий этому характер нравственных страданий, потому что физические страдания всё-таки незначительные, а к психическому расстройству, судя по информации из интернета, это не привело.

И ещё, коллеги, в решении судья никоим образом не сможет обосновать, почему она пришла к сумме в 45 тысяч рублей, а не 52 тысячи или 39 тысяч. Была сумма в 2 миллиона, оценили в 45 тысяч – будь рада, тем более представитель говорил (информация из интернета) что первоначально они вообще рассчитывали на 5-10 тысяч рублей. Но в любом случае все обстоятельства, влияющие на размер компенсации, судья должна была оценить, потому что дело неординарное.

Игорь, вы что-то хотели добавить?

Васильев И.В.: По ходу обсуждения возникли вопросы. Мне интересно, за что уволили…

Панов А.В.: К сожалению, информацией не обладаю. Одно дело увольнение по собственному желанию, другое дело – дисциплинарное взыскание. Мы с вами не знаем.

Васильев И.В.: Я говорю о том, что здесь 81 статья, ни преступление, ни административный проступок. Надо смотреть основания увольнения. Скорее всего, договор расторгнут по обоюдному согласию.

Что касается чести, я говорил, что в данном случае честь не страдает. Честь будет страдать, когда эти сведения распространяются, когда личные качества человека в глазах окружающих будут уменьшаться. Здесь речь может идти о достоинстве, падает самооценка у человека. Безусловно, в данном случае, если есть вина, то она связана с тем, что человека не предупредили о последствиях осмотра. С другой стороны, как может девушка определить, есть ли у неё плева, какой она формы, плотности и растяжимости. Описаны случаи, когда женщина живёт половой жизнью, а плева у неё цела.

В этом случае много непонятного. Если осмотр был необходим для данной женщины, необходимо было посмотреть инструментально, если бы врач письменно проинформировал под роспись и потом проинформировал, что возможно было повреждение, то вообще ничего бы не было. Поэтому, по моему мнению, здесь вина связана с тем, что врач не объяснил суть услуги, не объяснил суть вмешательства, его последствия, возможности в случае повреждений.

А то, что суд взвесил все страдания, я не сомневаюсь. Это же наш новосибирский суд.

Панов А.В.: Продолжу мысль Игоря Васильева. Фактически он показывает механизм защиты медицинской организации: «Уважаемая, вот было информированное добровольное согласие на медицинское вмешательство, там было указано, что возможно повреждение девственной плевы. Если ты под этим расписалась, то какие проблемы». Правильно, коллеги? (Общий смех) Правильно.

Поэтому переходим к третьему вопросу нашей видеоконференции. Он звучит следующим образом: правовые средства профилактики данного гражданского правонарушения.

Этот судебный процесс, вынесенное по его итогам решение, на мой взгляд, прецедент. По крайней мере, я в сети интернет подобного не встречал. Тем не менее, прецедент теперь имеется, на гинекологический осмотр многие женщины приходят, и, как говорил Игорь Степанов, надо избежать мошенничеств. Давайте выскажем наше экспертное мнение: а существуют ли правовые средства профилактики подобного гражданского правонарушения? То, что это гражданское правонарушение не оспаривается, иначе не было бы компенсации морального вреда.

Начнём обсуждение с Ярославля. Игорь, Ваши предложения, как не допустить подобного в будущем?

Степанов И.О.: Уважаемые коллеги, мы уже касались данного вопроса. Это, прежде всего, информированное согласие. Об этом правильно сказал Игорь Васильев, что необходимо информированное согласие о процедуре и возможных последствиях. Если пациент предупреждён, если все возможные последствия процедуры оговорены, он имеет право или согласится на процедуру, или отказаться. Если он соглашается, то он ставит подпись под документом. Это является основным инструментом, который защищает врача, кроме того, защищает и права пациента, потому что право пациента на информацию об услуге является одним из основополагающих. Если это будет соблюдено, то я считаю это оптимальным механизмом правовой защиты для профилактики таких гражданских правонарушений.

Панов А.В.: Спасибо. Иван Давальченко, у вас как раз место работы родильный дом №2. Что бы Вы порекомендовали своему руководству?

Давальченко И.И.: Самое значимое – это правильное оформление информированного добровольного согласия и ведение медицинской документации. Ведь в примере, который мы рассматриваем, пациентке 29 лет, что наталкивает на мысль, о которой Игорь сказал, нет ли там мошеннической схемы. В то же время встречный вопрос возникает, за 29 лет это же не первый визит к доктору. Соответственно, очень всё непонятно. Чтобы этого непонятного не было, и вернуть всё в рамки понятного и законного, нужно надлежаще оформить информированное добровольное согласие, записать все просьбы, жалобы, которые выражает пациентка. Оснований для отказа в услуге, в осмотре никаких нет, врач обязан выполнить все действия, которые необходимы, с одной оговоркой, чтобы эти действия не привели к ухудшению состояния здоровья и не привели к повреждению каких-либо структур организма.

Панов А.В.: Благодарю, Иван. Что нам предложит доцент кафедры общественного здоровья и здравоохранения из Новосибирска в качестве средств профилактики?

Васильев И.В.: Абсолютно согласен с коллегами в данной ситуации. Постараюсь чуть дополнить.

Во-первых, согласие должно быть не формальным, а по-настоящему информированным. Если в прежнем законе не было обязательности письменного информирования, то можно было сказать, что человек выполнил конклюдентные действия, соответственно, она не к стоматологу пришла. И возвращаясь к вопросу, должно быть нормальное информирование обо всех свойствах вмешательства, так как оно небезразлично для организма. Мы все знаем, что такие вмешательства запрещены без согласия, а вообще образуют состав преступления по статье 132 УК РФ, насильственные действия сексуального характера, если без согласия. Поэтому, согласие должно быть надлежащим образом оформлено.

Во-вторых, ведение документации. Иван начал об этом говорить, я с ним полностью согласен. Нас учили в своё время в медицинском институте ещё в советское время: сделал – запиши, а не сделал – запиши два раза. Если врач осматривает девушку в таком возрасте, он обязан этот осмотр описать. Если ты его по уму описал, если там есть признаки повреждений – это уже совершенно другая история. Если ты это не записал, то за это и будешь страдать.

Обязанность доводить все эти вещи до гинекологов лежит на медицинском учреждении, именно оно отвечает за ведение документации. А у гинеколога порой только 10 минут на приём пациента, об этом тоже забывать нельзя. Это к вопросу об увольнении.

Я думаю, что в данном случае исправлять такие вещи, если это произошло, надо тут же. Если это повреждение реально произошло, то предложить восстановление. Если после этого следует отказ от вмешательства, то есть, что ей могли восстановить повреждение, но она пошла страдать, то человек должен разумно, добросовестно подходить к ситуации, исходя из 1 статьи ГК РФ. Поэтому в данном случае надо показать, предприняла ли все действия сама потерпевшая.

На самом деле, правовые средства есть, но надо смотреть и конкретную ситуацию. Вообще непонятно, как было установлено, что есть причинно-следственная связь между действиями гинеколога и разрывом. А вдруг она вышла от гинеколога и пошла в разгул. Очевидно, экспертиза это установила, хотя я не совсем понимаю, как. Что-то я уже сбился.

Панов А.В.: Нормально, Игорь, нормально.

Васильев И.В.: В общем, ведение документации и согласие.

Панов А.В.: Коллеги мне дополнить нечего, потому что вы умницы, вы профессионалы. Единственное, я считаю, что руководителю медицинской организации, которая занимается подобными гинекологическими осмотрами, где-нибудь на планёрке, на заседании врачебной комиссии стоило бы протрубить: «А вы знаете, что в Ленинском районном суде г. Новосибирска вынесено решение о взыскании 45 тысяч рублей компенсации морального вреда за нарушение целостности девственной плевы. Не исключено, что подобные случаи могут быть и в нашем регионе. Поэтому, держите ушки на макушке. Игорь Васильев также дал некий другой вектор защиты интересов медицинской организации, я это сразу схватываю, о том, что если произошло повреждение, в интересах пациента предлагаем это повреждение восстановить. В результате размер компенсации точно был бы меньше, а не 45 тысяч рублей.

Коллеги, я полагаю, что данный прецедент значим для России, неизвестно будут ли стороны оспаривать вынесенное решение, если будут – мы об этом узнаем. Но почему я обратил внимание на эту тему, потому что вопросы медицинской юриспруденции, вопросы медицинского права пронизывают все отношения, в которые мы вступаем при получении медицинской помощи и при осуществлении медицинской деятельности. Без этого никуда – правовые нормы являются определяющими.

Благодарю вас, что выбрали время для общения по теме видеоконференции, с удовольствием пообщался с вами. Наша совместная точка зрения будет интересна и для наших слушателей, зрителей.

До свидания, до следующих встреч на видеоконференциях информационного портала Право-мед.ру.