Видеоконференция Право-мед.ру № 246 (03) от18 января 2024 года, на которой обсуждалось Постановление Конституционного Суда РФ от 11 января 2024 года (во вложении).

Рассмотренный вопрос:

• Уточнены критерии для определения размера компенсации морального по искам к медицинским организациям?

Участники:

• Панов Алексей Валентинович, главный редактор информационного портала Право-мед.ру, г. Омск , член АЮР
• Печерей Иван Олегович, партнер экспертно-юридической группы Medica Proof
• Васильев Игорь Валерьевич, доцент кафедры общественного здоровья и здравоохранения НГМУ, г. Новосибирск, член АЮР
• Белкин Михаил Афанасьевич, директор ООО "Юридическое предприятие "Центр медицинского права в Республике Крым", член АЮР
• Фефилова Валерия Вячеславовна, медицинский юрист, г. Архангельск, член АЮР

Текстовая версия

А. Панов: Начинаем работу. От меня презентация. Третья уже в текущем году и 246-я с начала работы формата. Тема достаточно злободневная. Ранее обсуждаемая.

Информационный повод: свежее Постановление Конституционного Суда от 11 января текущего года.

О чём оно?

Обратился потерпевший, которому в 2013 году причинили средний вред здоровью. Имели место не только телесные повреждения, но и возникло психическое расстройство смешанного генеза, которое было оценено экспертами как средней тяжести.

Между тем, потерпевший считал, что имели признаки психического расстройства по критериям причинения тяжкого вреда здоровью человека.

Мы с вами, коллеги, знаем, что правило определения степени тяжести это Постановление Правительства 522 и соответствующий приказ Минздравсоцразвития еще 2008 года.

Обратившийся в Конституционный Суд говорит о том, что Правила не соответствуют положением Конституции, поскольку дают неоднозначное толкование фактических изменений в психическом состоянии здоровья потерпевшего.

Позиция Конституционного Суда. Кое-что зачитаю, оно достаточно большое.

Понятие психическое здоровье должно конкретизироваться в каждом уголовном деле. С учетом доказательств тех фактических обстоятельств, которые имели место с помощью специальных познаний экспертов в области психиатрии. Должна быть дифференцировка по объективным признакам насколько имело место повреждения здоровья, в том числе в психическом и как они повлияли на жизнедеятельность и благополучие человека.

Приводится суждение Конституционного Суда о том, что могут быть расстройства психики, кратковременные, неглубокие, но при этом они существенно не повлияли на благополучие потерпевшего.

Поэтому психическое и социальное благополучие не презюмируется, а подлежит доказыванию в рамках проведения судебных экспертиз.

Обратившемуся было отказано в признании Правил, не соответствующих положениям Конституции.

Но было дано конституционно правое толкование смысла пункта третьего Правил определения степени тяжести вреда здоровью.

Напомню, что здоровье это состояние физического и психического благополучия человека.

Моральный вред представляет собой физические и нравственные страдания. Которые компенсируются в денежной форме.

При определения размеров вреда учитывается степень физических и нравственных страданий, индивидуальные особенности гражданина.

И в заключении коллеги на что бы я хотел обратить внимание, не совсем близкое к теме конференции.

Конституционный Суд считает, что есть сфера медицинского права, которая регулирует медицинскую, включая экспертно-медицинскую деятельность.

Вопрос на обсуждение моих многоуважаемых коллег.

Можно ли говорить, что этим Постановлением Конституционного Суда несколько уточнены критерии, по которым определяется размер компенсации морального вреда применительно к искам к медицинским организациям, потому что моральный вред это физические, нравственные страдания, отражающие психическое благополучие, психическое состояние?

В общем, непростая тема. Поскольку тема непростая, то начнем с Игоря Васильева. Игорь, изучили Постановление, дайте свое мнение. Можно ли его адаптировать как-то к подобным искам?

И. Васильев: На самом деле его надо не адаптировать, его надо учитывать, потому что Конституционный Суд предельно истолковал свою позицию. Обжалованию не подлежит данное Постановление.

Здесь интересует следующее: в данные в статьях уголовного закона, в частности в 111-й, в первой части 111-й статьи если буквально истолковать, то получается любое психическое расстройство должно истолковываться как тяжкий вред здоровью. На самом деле, безусловно, какая-то неопределенность она была и на мой взгляд, Конституционный Суд здесь заполнил лакуну.

Я думаю, что в принципе степень тяжести расстройства, психического расстройства здоровья, она также подлежит определенной квалификации, как и расстройство физических критериев здоровья.

Алексей, вы слайд последний дали и я тоже очень сильно обратил внимание на данный постулат, то есть в принципе я думаю, что наверное это решение такое. Постановление прецедентное. Потому что оно фактически сказано, что существует определенная сфера отрасли медицинского права и здесь мы перекликаемся с той конференцией, которую мы с вами проводили, где говорится о том, а что же является все-таки предметом медицинского права. И вот фактически здесь Конституционный Суд говорит о том, что надо это формировать и определять. И там написано, что медицинское право должно определять и позиции по анатомической, физиологической функции и устанавливать регламенты медицинских экспертиз.

Я думаю, что это надо еще осознавать и смотреть. На мой взгляд, Конституционный Суд предельно подробно и конкретно истолковал, фактически разъяснил неопределенность, несмотря на то, что решения в пользу обратившегося не было. Вот, пожалуй, такое у меня мнение.

А. Панов: Спасибо, Игорь. Иван, что вы скажете?

И. Печерей: За медицинское право спасибо сразу же скажу. На самом деле, действительно, это очень знаковое определение, на мой взгляд. Сфера медицинского права существует, даже Конституционный Суд это признал. Это прекрасно. Действительно, не зря мы трудимся, не зря мы называемся медицинскими юристами, наверное.

Что касается самого роли данного Постановления, я согласен с Игорем, безусловно, Конституционный Суд внес ясности в неопределенность, которая была в части оценки состояния психического здоровья.

Указал на то, что оценка состояния психического здоровья также подлежит оценке. Единственное, на что бы здесь я обратил внимание, может быть, что все-таки в части исков о компенсации морального вреда, на мой взгляд, данное Постановление играть роли большой не будет, хотя его, конечно же, следует учитывать.

Оно станет играть роль тогда, когда будет устанавливаться прямая причинно-следственная связь между соответственно действиями медицинских работников и негативными последствиями, которые позволяют квалифицировать, соответственно, вред, причиненный пациенту, как вред здоровью в определенной степени. Это охвачено критериями.

Вот в этой ситуации конечно же можно говорить о том, что будет устанавливаться теперь степень тяжести психического вреда здоровью, то моральный вред в данный случае, может быть каким-то образом пересмотрен и наверняка будет пересматриваться в сторону увеличения в том числе. Вот, только вот в этой части.

А в остальном, как мне кажется, задача у Постановления была совершенно другой, и она была выполнена. Действительно, закрыт один из вопросов, но все-таки компенсация морального вреда напрямую отношение к нему не имеет. Такое мое мнение.

А. Панов: Понятно. Но поскольку я инициатор этой темы видеоконференции, значит, у меня должна быть своя позиция по этой теме. В чем она заключается, коллеги?

Ситуаций, где имели нарушения, которые привели к причинению вреда здоровью из-за недостатков оказания медицинской помощи, честно говоря, за 23 года своей практики я не встречал в части возникновения психических расстройств. Не было такого.

В чем я вижу очень хорошую связь с исками? Суд говорит о том, что психическое состояние, психическое благополучие не является презюмируемым.

Оно подлежит доказыванию через судебные экспертизы. Моральный вред это физические и нравственные страдания. Это измененное психическое состояние.

Значит, одних объяснений о том, что я испытывал физические, нравственные страдания, поэтому мне нужно 5 миллионов компенсации морального вреда, с позиции Конституционного Суда не является достаточным.

Я полагаю, что в рамках гражданского процесса в качестве доводов о размере компенсации можно и нужно будет ссылаться медицинским организациям, а какими доказательствами подтверждено претерпевание физических и нравственных страданий.

Эту позицию определил в конституционно-правом смысле Конституционный Суд.

Вот маленькая составляющая, которую я хотел бы внести. Может быть вы не согласны, но у нас плюрализм мнений.

Коллеги, у нас еще есть запись Михаила Белкина и Валерии Фефеловой.

…

А. Панов: Послушаем Михаила Белкина из Симферополя. Михаил, что вы думаете по поводу Постановления Конституционного Суда и возможности применения его правовой позиции по искам к медицинским организациям? Поделитесь мнением.

М. Белкин: Уважаемые коллеги, достаточно интересное Постановление Конституционного Суда, которое вышло. Чем оно интересно?

Оно, на мой взгляд, очень применимо в делах о защите, которые мы применяем в процессах, связанных с возмещением морального вреда, причиненного вредом здоровью в результате ненадлежащего оказания медицинской помощи.

Конституционный Суд четко определил критерии, четко обратил внимание судей разных инстанций, какие критерии необходимо применять, хотя это и привязано к уголовным процессам.

Хотел бы обратить внимание, что 522 Постановление Правительства РФ, которое определяет критерии, оно применяется не только в уголовном процессе, но и в гражданском. Мы видим критерии определения степени тяжести вреда здоровью по заболеваниям, дальше по степени расстройства здоровья, оно и так применяется. Учитывая, что здесь конкретизировано, то суды будут в первую очередь на это обращать внимание.

Я приведу пример в тех процессах, когда причиняется, например, тяжкий вред здоровью. Перевожу на гражданский процесс. Те критерии, когда человеку причинен расстройство здоровья более одной трети, суды компенсируют в большей степени.

Конечно, хотелось бы, чтобы к этому Постановлению еще была разработана методика, которая была бы утверждена, при которой бы говорилось, что если суд приходит на основание заключения судебно-медицинской экспертизы, что человеку был причинен тяжкий вред здоровью, то было бы удобно, например, что суд исходит из того, что, возмещение морального вреда, например, от 100 до 300 МРОТ.

Если причинен, например, средней степени тяжести вреда здоровью или расстройства здоровья менее одной трети, например, от 50 до 100 МРОТ.

Поэтому, на мой взгляд, это переходный этап. Это очень хорошо, что Конституционный Суд обратил на это внимание, но считаю, что еще необходимо разработать критерии, в которых бы работали суды, что позволило судам определять размер морального вреда, исходя из, скажем, минимального размера оплаты труда, в зависимости от степени тяжести, которую определяет суд. Вот вкратце мое мнение.

А. Панов: Михаил, спасибо. Понятно. Рад был профессиональному общению. До новых встреч.

В. Фефилова: Здравствуйте, уважаемые коллеги. Спасибо Алексею Валентиновичу за приглашение перенять участие в видеоконференциях. Что касается сегодняшней темы, уточнены ли критерии для определения размера компенсации морального вреда по искам к медорганизациям в соответствии с Постановлением Конституционного Суда, то я считаю, что нет.

Данное Постановление никак не влияет на иски по компенсации морального вреда к медорганизациям, так как, во-первых, данное Постановление касается уголовно-правовых отношений, а не гражданско-правовых, и соответственно, ответственность разная.

Уголовная ответственность — это лишение свободы. Гражданско- правовая ответственность это один из видов компенсации морального вреда.

Медицинская организация у нас юридическое лицо, поэтому может быть гражданско-правовая ответственность в качестве компенсации морального вреда.

Во-вторых, в данном Постановлении рассматриваются такие статьи Уголовного кодекса, как 101, 112. Это умышленное причинение вреда здоровью тяжкого и средней тяжести. По отношению к врачам при выполнении своих профессиональных обязанностей данные статьи практически неприменимы, потому что вред в данном случае умышленный, и тем более в Постановлении говорится именно о том, что данный вред должен причинить психические расстройства, то на мой взгляд это практически невозможно.

Это должен быть какой-то врач-маньяк. Это что-то сродни фильму ужасов и фантастики одновременно. Что касается Уголовного кодекса, то, на мой взгляд, по Уголовному кодексу применимы к врачам другие статьи, которые касаются другой формы вины, не умысла, а неосторожности.

Да, это «Причинение смерти по неосторожности», статья 109. «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности», статья 118. «Халатность», 293. Неоказание помощи больному - 124 статья также с неосторожной формой вины. Статья 235 – «Незаконное осуществление медицинской деятельности», которое повлекло вред здоровью и по неосторожности.

И 238 статья «Оказание услуг не отвечающим требованиям безопасности», которое тоже повлекло по неосторожности причине тяжкого вреда здоровью.

То есть, на мой взгляд, статья 111-112 это не про врачей.

Что касается критериев размеров компенсации морального вреда, то они все установлены в другом постановлении. Это постановление Пленума Верховного Суда от 15 ноября 2022 года №33 «О практике применения судами нормы компенсации морального вреда», где указано пункт 27, что тяжесть перечиненных физических и нравственных страданий оценивается с учетом степени тяжести повреждения здоровья. То есть при компенсации, при определении размера компенсации морального вреда нужно пользоваться критериями, установленными в данном постановлении Пленума Верховного Суда. Спасибо за внимание. Всего хорошего.