Панов А.В.: Информационный портал Право-мед.ру начинает очередную видеоконференцию, посвящённые актуальным вопросам медико-правовой тематики. Сегодня у нас 66 видеоконференция от 1 сентября 2017 года. Представляю наших участников. Северная столица - Дмитрий Гаганов, специалист в области медицинского права г. Санкт-Петербурга. Дмитрий, добрый день!

Гаганов Д.Б.: Здравствуйте, Алексей Валентинович. Здравствуйте, уважаемые участники видеоконференции. Здравствуйте, уважаемые слушатели и зрители.

Панов А.В.: Москва представлена Иваном Печереем, доцентом кафедры судебной медицины и медицинского права МГМСУ имени И. А. Евдокимова. Иван Олегович сегодня присутствует в ипостаси преподавателя. Видеотрансляция его занятия. Иван Олегович, приветствую вас.

Печерей И.О.: Добрый день.

Панов А.В.: Традиционный участник наших видео конференций Игорь Степанов из Ярославля, врач-невролог, руководитель общественной организации инвалидов-больных рассеянным склерозом «Гефест». Игорь, приветствую вас.

Степанов И.О.: Здравствуйте, дорогие коллеги. Здравствуйте, уважаемые слушатели.

Панов А.В.: Перелетаем за пределы Урала, мы в Омске. Омск представлен руководителем юридического отдела БУЗОО "Родильный дом №2" г. Омска Иваном Давальченко. Иван, приветствую вас.

Давальченко И.И.: Уважаемые коллеги, уважаемые зрители, добрый день.

Панов А.В.: Традиционное вступление по теме видеоконференции, представляю ее вашему вниманию. Номер видеоконференции как ранее говорил 66, мы будем рассматривать вопросы компенсации морального вреда, но не в пользу пациента, которому была оказана некачественная медицинская помощь, а в пользу родственника пациента.

Что явилось основанием для проведения данной видеоконференции? Cудебный прецедент - решение Ковровского городского суда Владимирской области от 28 июня 2017 года и аппеляционное определение Владимирской коллегии по гражданским делам 13 сентября 2017.

О чем данный прецедент? Мама обратилась в частную медицинскую организацию о предоставление в пользу ее несовершеннолетней дочери медицинских услуг. Она выступила в качестве плательщика и заказчика за услугу в рамках 1006 постановления, которое регламентирует порядок предоставления платных услуг, где имеет место третье лицо, которое выступает заказчиком и плательщиком.

Из судебного постановления следует, что медицинская услуга в пользу дочери была оказана ненадлежащего качества.

В связи с чем мама обратилась с иском в Ковровский городской суд с требованием о компенсации морального вреда пострадавшей несовершеннолетней дочери и себе.

Суд вынес судебное решение в пользу дочери - 20000 руб. компенсация морального вреда и 10000 руб. штрафа за отказ добровольно удовлетворить требование потребителя, а в отношении мамы - отказ.

Мама с данным решением не согласилась и подала аппеляционную жалобу. В результате судебная коллеги по гражданским делам областного суда Владимирской области вынесла новое решение, согласно которому размер компенсации морального вреда в пользу ребенка увеличен в 5 раз и составил 100000 руб. и штраф 50000 руб., а в отношении мамы – 20000 руб. компенсация и 10000 руб. штраф за отказ добровольного удовлетворения требования потребителя.

Напомню нормы материального права, которые вам хорошо известны. Статья 151 «Компенсация морального вреда» Гражданского кодекса РФ. Если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

Статья 15 «Компенсация морального вреда» закона РФ от 07.02.1992 № 2300-1 "О защите прав потребителей" - моральный вред, причиненный потребителю вследствие нарушения исполнителем прав потребителя, предусмотренных законами и правовыми актами Российской Федерации, регулирующими отношения в области защиты прав потребителей, подлежит компенсации причинителем вреда при наличии его вины.

Начинаем обсуждения, коллеги. Давайте с вами выясним в процессе обмена мнениями, какое право родственника пациента, защищаемое посредством компенсации морального вреда, было нарушено в рамках рассмотренных правоотношений?

Переходим к обсуждению. Итак, Дмитрий, вам почетное первое право дать свое видение, какое право родственника пациента было нарушено, что вызвало необходимость компенсации морального вреда? Слушаем.

Гаганов Д.Б.: Благодарю, хотел бы сразу обратить внимание слушателей, что есть некоторая путаница в понятиях, к сожалению, она и воплощается в судах и даже в учебно-методической литературе.

Институт морального вреда самостоятелен по отношению к правам. Когда мы говорим о компенсации морального вреда, то мы говорим о нематериальном благе, которое является особой правовой конструкцией, отличной от личных неимущественных прав. Очень часто используют конструкцию «личные неимущественные права» на нематериальное благо, что не совсем корректно. Что касается ответа на поставленный вопрос, я хотел бы сказать, что здесь нужно рассматривать данный вопрос, как комплекс нематериальных благ: психическое благополучие родственника и личные неимущественные права на семейные и родственные связи.

Хотел бы еще раз уточнить, что сегодняшняя тема не связана с пунктом 32 пленума 1994 года, связанная со смертью родственника. Эта ситуация понятная, существует многочисленная судебная практика, Сегодняшнее рассмотрение более интересно, потому что вопрос сложный. Сложная конструкция сделки, договор в пользу третьего лица, где заказчиком явилась мама. Здесь надо выделить две линии: первая – мама является законным представителем несовершеннолетнего ребенка и предъявляет требование в суд. Второе – мама является заказчиком по договору, а это обязательственные права. Суд второй инстанции именно на это обратил внимание. Я закончил, уважаемые коллеги.

Панов А.В.: Благодарю, за основательное начало нашего обсуждения. Иван Олегович, продолжайте в рамках вашей классной аудитории.

Печерей И.О.: Я продолжу в части обязательственных прав. Выстрою следующую конструкцию. В Семейном кодексе РФ прописаны обязанности родителей – заботиться о здоровье своих детей. Соответственно, заключая договор в пользу третьего лица, мама ребенка реализует свою обязанность по охране здоровья ребенка. В данной ситуации ребенку была оказана медицинская помощь ненадлежащего характера, реализация такой обязанности по вине третьих лиц нарушается, поэтому эти действия могут явиться причинением морального вреда для матери.

Панов А.В.: Ваша позиция вытекает из правовых норм Семейного кодекса РФ, правильно? Игорь Степанов, что вы можете предложить?

Степанов И.О.: Уважаемые коллеги, я в целом согласен с предыдущими выступающими, но хотел бы сделать упор - является ли мать субъектом данных правоотношений? Мама является законным представителем ребенка, следовательно, она является и субъектом данных правоотношений. Потому что она берет на себя обязанность изъявлять волю ребенка, это волеизъявление матери предусматривает получение услуги надлежащего качества. Из этого следует, что из-за предоставления услуги ненадлежащего качества, она как субъект данных правоотношений, может понести нравственные и физические страдания, следовательно, имеет основание получить компенсацию морального вреда, при условии наличия данных физических и нравственных страданий.

Панов А.В.: Понятно. Иван Давальченко, ваша позиция.

Давальченко И.И.: Коллеги, в основном разделяю мнение всех присутствующих, потому что начальной точкой является момент, с которого мать представляет интересы своего ребенка, она, реализуя свое право, берет на себя обязанности. В результате нежелательных действий и наступивших впоследствии в отношении ребенка, мама в обязательном порядке имеет законное требование возмещения морального вреда. В данной ситуации факт представительства в интересах несовершеннолетнего дает право требовать возмещение морального вреда. Спасибо.

Панов А.В.: Продолжу, как модератор. Коллеги, поддерживаю ваши взгляды, все достаточно обосновано и вытекает из норм, прежде всего семейного законодательства. Родственные семейные узы родителя обязывают его заботиться о состоянии, здоровье ребенка. Независимо от того чей ребенок медицинская организация обязана оказывать медицинские услуги надлежащего качества с соответствующим уровнем безопасности медицинских услуг. Так как мама переживала за ребенка, значит это обуславливает право воспользоваться способом защиты гражданских прав посредством компенсации морального вреда. Напрямую такая правовая конструкция не предусмотрена действующим законодательством, она вытекает из смысла действующего законодательства.

Коллеги, усложню немного конструкцию. Встречается парень с девушкой, предложил ей оплатить косметологическую услугу. Семейных правоотношений нет. Была оказана некачественная медицинская услуга - что-то появилось на привлекательном лице девушки. В данном случае возможна ли компенсация морального вреда в пользу заказчика за услугу - молодому человеку, если еще нет семейных отношений с девушкой? Дмитрий, кратко вашу позицию.

Гаганов Д.Б.: Да, здесь мы входим в рамки закона о защите прав потребителей, где есть конструкция самостоятельного возмещения морального вреда. Здесь заказчик и договор заключены в пользу третьего лица. Хорошо, что вы обострили вопрос, потому что семейное право возмещения морального вреда - это одна юридическая конструкция, а разбирательства в рамках законодательства защиты прав потребителей - это другое, здесь есть заказчик и третье лицо, в пользу которого заключен договор.

Панов А.В.: Благодарю. Иван Олегович.

Печерей И.О.: Полностью поддерживаю, здесь действительно по закону нарушаются права потребителя, в данном случае заказчика в пользу третьего лица, он несет моральный вред за нарушение его прав.

Панов А.В.: Ярославль.

Степанов И.О.: Полностью согласен, поскольку есть договор и в договоре прописано, что нужно сделать, если не выполнено обязательство, нужно ответить за это по закону о защите прав потребителей.

Панов А.В.: И юридическая служба Роддома № 2, ваша позиция.

Давальченко И.И.: Конечно же, коллеги, очевидно стороны договора определены, соответственно факт на лицо – вы правы.

Панов А.В.: Обострение получилось в качестве ответов единогласное. То есть в первом случае - основа семейные отношения плюс потребительское законодательство. Во втором - еще нет семейных правоотношений, но достаточно выступить в качестве заказчика, он уже является потребителем. Отлично.

Идем дальше по волнам нашей конференции. Второй вопрос, вытекающий из первого. Требование о добровольном удовлетворении компенсации морального вреда может заявлять родственник пациента (заказчик /плательщик/ услуги)? Вопрос близкий к первому, тем не менее выскажем свою точку зрения. Начнем в обратном порядке. Начнем с Ивана Давальченко. Пожалуйста.

Давальченко И.И.: Исходя из положений закона о защите прав потребителей, потому что вопрос скорее всего в конструкции построен именно таким образом, то есть право требования возмещения каких-то затрат недостатков товара или услуги возлагается на потребителя. В нашем случае мы интегрируем потребителя все-таки через гражданское законодательство. Через семейное законодательство появляется еще одна сторона, которая представляет интересы лица, которое непосредственно получила медицинскую услугу. Поэтому я так полагаю, что вполне разумно говорить о том, что интересы здесь родственник пациента может представлять.

Панов А.В.: Благодарю. Игорь.

Степанов И.О.: Конечно, тот представитель, который заключил договор в пользу своего ребенка, имеет право требования по возмещению морального вреда от некачественной услуги, потому что он является и заказчиком и законным представителем ребенка.

Панов А.В.: Спасибо, Игорь. Усложню несколько вопрос для Ивана Олеговича и Дмитрия Борисовича. А если это система обязательного медицинского страхования. Муж не является плательщиком за услугу, может ли он при причинении вреда здоровью, допустим в рамках системы ОМС, удаления матки, предъявлять требования. Как вы полагаете, Иван Олегович.

Степанов И.О.: Вопрос: он договор не заключал?

Панов А.В.: Нет, здесь мы берем систему ОМС. Удалили матку. Понятно, что сама пациентка может предъявить претензию, а супруг?

Степанов И.О.: Вот здесь, рискну предположить, что, скорее всего - нет. Потому что от своего имени в гражданском обороте выступает его супруга, и она сама решает вопрос о предъявлении претензий, связанных с моральным вредом, с другой стороны почему нет? Получается такая ситуация, что отсутствует возможность совместного заведения детей у супругов, на этом основании можно заявить. Соглашусь, что может.

Панов А.В.: Уважаемый Дмитрий Борисович.

Гаганов Д.Б.: Исхожу из своего опыта рассмотренной судебной практики. Три варианта возможного. Первый вариант - мы идем по гражданско-правовой доктрине, то есть мы понимаем, что защита блага - это особое материально-правовое основание, и мы подаем иск с правильно определенным предметом, то есть это компенсация морального вреда. Мы не заявляем о нарушении неимущественных прав. То, что я сказал выше, это очень разные вещи, это очень интересный институт компенсации морального вреда. Он параллельно существует и параллельно воплощается в судебных заседаниях.

Например, родственник либо свойственник будет в данном случае, в силу закона и в силу родственных отношений (необходимо отличать данные понятия, так как они имеют разное правовое наполнение), подает иск о компенсации морального вреда за причинения физических и нравственных страданий, описывает их.

Второй случай - это так называемые сложные иски, когда соистцы предстают с согласованной позицией, то есть жена и муж. Жене провели удаление матки, она вместе с мужем подает согласованную исковую позицию, предъявляя ее как совместный иск.

Есть еще третий вариант. Это то самое дело о 15 миллионах в Приморском суде Санкт - Петербура, я разговаривал с адвокатом, который сопровождал с правовой точки зрения это дело. В качестве соистца была подключена бабушка, которая вначале была свидетелем, но как показали другие свидетели, она очень продолжительное время приходила к этому больному ребенку, испытывала нравственные страдания, медицинские работники, которые присутствовали при этом, подтвердили многочисленность приходов. У бабушки был изменен гражданско-процессуальный статус, она стала соистцом, потому что появился тот самый объем нравственных страданий. Это третий пункт. Хотел бы еще раз подчеркнуть, что компенсация морального вреда - это отдельная песня, не смешивайте ее с неимущественными правами. Иногда употребляют в конструкции «неимущественные права на благо» - это не совсем корректно.

Панов А.В.: Коллеги, продолжаю мое суждение о том, когда имеют место договорные отношения. Конечно у заказчика имеется право предъявить претензию. Единогласно с вами считаю. В рамках системы ОМС супруг может предъявить претензию о досудебном урегулировании посредствам компенсации морального вреда, но так как он не сторона договорных отношений, то здесь удовлетворять требования в рамках закона по защите прав потребителей не представляется возможным. Однако в рамках уже судебных процедур можно ссылаться на семейные правоотношения. Удаление матки - это нарушение нематериального права супруга на продолжение рода, по крайней мере, через естественные биологические процессы.

Идем дальше коллеги. Третий, заключительный вопрос, связанный с предыдущими. На мой взгляд, данный судебный прецедент достаточно хорошо освещался. Может ли он спровоцировать какие-то дальнейшие увеличения количества обращений в суд родственников пациентов, заказчиков, плательщиков за услуги в отношении их любимых, близких родственников, которым были оказаны некачественные медицинские услуги. Переходим к обсуждению, Игорь, ваша позиция.

Степанов И.О.: Уважаемые коллеги, скорее всего практика по данному вопросу будет развиваться. У меня все время идет аналогия с уголовным судопроизводством, где возможна компенсация морального вреда близким родственникам, причем список этих родственников большой. Идет компенсация морального вреда в случае смерти – преступления, но там имеется преступление. Тут не преступление, а данную позицию можно рассматривать как деликт – гражданско-правовое нарушение, то есть причинение вреда.

Возможно, тенденция может быть расширением аналогии, взятой из уголовного судопроизводства в гражданское судопроизводство и тогда список лиц, которые могут предъявить требования на возмещения морального вреда, будет расширен до всех близких родственников, к которым относятся родители, бабушки, дети, дедушки, братья, сестры. Тогда уже это будет очень большой список тех, кто сможет предъявлять эти требования о возмещении морального вреда.

Панов А.В.: Понятно. Иван Олегович, ваш прогноз.

Печерей И.О.: Я попробую связать это увеличение с тем, что родственники обращаются за историями болезней умерших родственников, таких жалоб очень много и число растет, поэтому здесь судебные процессы, которые будут увеличиваться и число их, будет расти.

Панов А.В.: Ваш прогноз – будет расти, увеличиваться. Дмитрий Борисович.

Гаганов Д.Б.: Хотел бы ограничить этот вопрос следующим образом - мы не рассматриваем смерти родственников, как я понял. К сожалению, особых изменений я не предвижу в связи с тем, что отсутствует новый пленум Верховного суда, у нас действует Пленум 1994 года, второе – само понятие нематериального блага скорее доктринально, не раскрыто для применения в судах. Руководящих праворазъяснений, эти термины я использую вместо прецедента на непрецедентное право, по данному вопросу нет. Очень много зависит от усмотрения суда, и, к большому сожалению, у нас очень редко принимают так называемую судебно-психологическую экспертизу, как основание для вынесения решений, поэтому я считаю, что особых изменений не будет. Единообразие применения судебной практики по врачебным делам в нашей стране не наблюдается, это очень субъективная категория, компенсации морального вреда.

Суд исследует, но исходит из своего усмотрения судебной дискреции. Хотел бы занять еще несколько минут вашего времени и сказать, как с этой проблемой справляется в странах с неконтинентальной правовой системой, например Великобритания. В этой стране недавно сформировалась очень четкая система медиации при данных спорах, в том числе, когда родственник требует. Суд принимает данный иск и выносит особое постановление, он отправляет истца и ответчика к медиатору по медико-правовым спорам, и они там должны прийти к определенному решению, то есть суд накладывает на них обязательства пройти процедуру медиации. И если не пришли к согласию, то суду они должны объяснить причины, которые привели к тому, что медиация была прервана и не завершена. Только тогда суд переходит к классическому исковому производству.

Панов А.В.: Интересный опыт. Прогноз Ивана Давальченко.

Давальченко И.И.: Коллеги, мне кажется немного простой данная ситуация, потому что, во-первых, компенсация морального вреда в любом случае рассматривается в судебном порядке, то есть все обстоятельства, которые определяют наличие права на обращение, наличие возможности получения компенсации будут исследоваться судом, иного порядка не предусмотрено. По этой причине при возможности обращения в суд любого, кто посчитает, что действительно заслуживает компенсации морального вреда, суд установит, есть на то основания или нет, поэтому практику формировать скорее будет тот гражданин, который посчитает, что его права нарушены, такие обращения будут частыми, соответственно так и будет формироваться практика. Нет на сегодня механизма, который бы все вопросы регулировал, но тем не менее, право на обращение в суд есть у каждого, а каким образом поступит суд, что посчитает необходимо удовлетворить или отказать – это уже будет практика.

Гаганов Д.Б.: Хотел бы добавить. В какой-то мере выработана судебная доктрина данного института, который мы исследуем, там используется формулировка «необратимость» либо «обратимость» обстоятельств нарушающих психическое благополучие родственников или членов семьи. Если профессионалы будут работать в данном направление, то надо работать именно в этой формулировке, которую применяют суды третей инстанции. Несколько концепций на эту тему. Именно «необратимость обстоятельств», различия нематериального блага и неимущественных прав, по моему мнению, на нематериальные блага у лица, использующего свое право на обращение в суд, существует законный интерес на защиту нематериального блага. Мы применяем конструкцию доктрины гражданского процесса – эта защита прав и законных интересов. Для нематериального блага в виде психического благополучия, нужно вести более тонкую работу, чтобы суды обращали внимание, что доказаны физические страдания и насколько они в причинно-следственной связи находятся.

Панов А.В.: Коллеги, мой прогноз, исходя из этого судебного прецедента. Поскольку занимаюсь врачебными делами с 1999 года, то четко могу сказать - количество активных граждан, которые доводят дело до претензии и доводят до обращения в суд, является константой. Мне представляется, что существенных изменений в связи с такими прецедентами и реализацией прав заказчика в рамках договорных отношений и в рамках семейных правоотношений по компенсации морального вреда - не предвидится. Не исключено, что спустя какое-то время мы получим новую информацию и вернемся к данной тематике.

Коллеги, благодарю вас за ваше суждение, которые, на мой взгляд, как всегда были обоснованы. Четко, по полочкам разложили основание обращения в суд в отношении компенсации морального вреда, если родственник является стороной договорных отношений, либо если они вытекают из семейных правоотношений.

До свидания, до новых встреч. Успешного рабочего дня.